С крыльца спустилась баба Зина и спросила заинтересованно:
– Чой-то ты? Чево там такое?
Старуха заглянула внутрь деревянного строения, но ничего нового для себя не обнаружила.
– Там… там пахнет! – выдавила из себя Вика.
– Известное дело… – пожала плечами баба Зина. – Не парфумерный же магазин! Ох, и странные ж вы, городские… Ежели брезгуешь, иди за дом, в кусты.
– В кусты?!
– Ну да… – растерялась баба Зина. – А кусты тебе чем не угодили?
– Вам же здесь жить!
– Подумаешь! Авось не вляпаюсь… – буркнула старуха и засеменила прочь.
Вика едва не заплакала. О, эти простые, грубые нравы! Она всей душой отвергала происходящее. Отвергала платье, которое было на ней надето, отвергала галоши… Вода, воздух, еда – все было отравлено, пропитано болезнетворными бактериями. Отсутствовали нормальный туалет, душ, кровать, постельное белье!
А где все те милые сердцу гигиенические мелочи, которые изобрела для женщин цивилизация?! Их тут днем с огнем не найти, наверное!
Вика ощутила себя принцессой, выброшенной из царских покоев на базарную площадь. Она не знала бедности, не знала этой первобытной простоты, низводящей человека до уровня животного…
Ее прошлое блистало лилейной чистотой. С самого рождения Вика жила в неге и комфорте. Белоснежное белье на ортопедическом матрасе, антикварная фарфоровая посуда, серебряные столовые приборы, богемский хрусталь… Вода, пропущенная через фильтры, экологическая еда, купленная в дорогих супермаркетах!
Что касаемо интимных нужд, в распоряжении у Вики всегда была итальянская сантехника, выдраенная до бриллиантового блеска – ее можно было, безо всякого ущерба для здоровья, языком лизать (если, конечно, кому-то пришла бы в голову дикая мысль – облизать унитаз). Это дома. В общественных местах Вика старалась туалеты не посещать (инфекция!), но, конечно, кое-какой опыт был. В ресторанах или, например, магазинах определенного уровня пахло освежителем воздуха, ароматизированным мылом, чистящими средствами, а вот человеческим телом – редко, особенно если не заходить в туалет сразу после кого-то. Вика такого и не делала никогда. Всегда предусмотрительно просила обслуживающий персонал сделать небольшую уборку – прежде чем посетить туалетную комнату.
Здесь же у нее было два варианта – жуткий деревянный сарайчик, насквозь пропитанный миазмами, или ля натур. Природа то есть…
Ладно, если надо выбирать, то пусть уж будет она, натура!
Морщась, Вика забралась в кусты, подняла платье. На ногу тут же села страшная муха. Даже не муха, а слепень – кажется, именно так называлось это отвратительное насекомое. Вика взвизгнула, отогнала его, но затем увидела комаров – противно зудя, они кружились над другой ее ногой… Опять же какая-то мелкая мошкара, больше напоминающая пыль, обволакивала обнаженное тело!
В результате Вика оказалась вся искусанная насекомыми. Больше всего, как и следовало ожидать, пострадала нежная филейная часть.
Вечером Вика лежала на топчане бабы Зины, остервенело чесалась и думала о том, как ей жить дальше. Надо бежать из этих жутких мест – очевидно. Но вот куда? Домой? Домой ее не пустят, сразу определят в сумасшедший дом. Родственников у Вики не было, подруг – тоже. Ее семья – Андрей, и бесплатное приложение к нему – очкастая Эмма.
Пока Вика размышляла над горькой своей судьбой, напротив, на печи, лежала баба Зина и, зевая, привычно плела какую-то историю. Вообще, насколько заметила Вика, баба Зина молчать не любила.
– …лихая была девка, неуемная! Даром что ханская дочь… «Я, грит, желаю мир посмотреть!»
«Но все равно надо бежать. Отсюда тоже надо бежать, – думала Вика, не обращая внимания на старухин бубнеж. – Черт, да что же так чешется… Я завтра сесть не смогу! – Внезапно Вику окатило волной ужаса: – А что, если я заразилась? Эти кровососущие – переносчики всевозможных болезней!»
– Малярия, туляремия, лейшманиоз, филяреоз, тиф, болезнь Лайма!.. – прошептала Вика. И это был еще не весь список!
Перед глазами всплыли страницы справочника по инфекционным болезням, иллюстрированного красочными фотографиями. Она, Вика, проштудировала его от корки до корки, как и все прочие учебники. Выучила наизусть все названия и симптомы, все возможные последствия и осложнения.
Вспомнила, как ведущий их курс инфекционист – Моисей Ефимович Ровнер, коренастый пожилой мужчина с волосатыми руками, – смачно и звучно, почти с наслаждением описывал болезни, передающиеся насекомыми. Еще Моисей Ефимович очень любил вспоминать, как боролся с малярией где-то в Средней Азии.
«Ну, допустим, я сейчас не в Средней Азии!» – попыталась успокоить себя Вика. Но потом вспомнила, какой идет поток мигрантов из тех мест, и снова расстроилась.
В памяти намертво запечатлелись картинки из учебников, строчки на страницах. А занятия в анатомичке? Бр-р, до самой смерти не забыть!
«Отец был прав. Я такая впечатлительная, восприимчивая… совершенно напрасно пошла в медицину, старательно выучила все то, о чем лучше вообще не знать, увидела человеческие страдания, разложение, смерть! Может быть, именно поэтому я схожу с ума и мне везде мерещатся болезни?..»
Вика едва слышно застонала, ворочаясь на твердой постели.
«Вот взять, например, это бабу Зину! Чем она больна?»
Вика резко повернулась и сосредоточила взгляд на старухе.
– …собрал ейный папка войско, и пошли они в поход! Долго шли, до-олго… – вещала баба Зина.
Вика вдруг машинально подняла руку, ладонью провела вдоль тела бабы Зины, издалека. Старуха ее жеста даже не заметила, продолжая болтать, но вот с Викой произошло нечто странное.
Она почувствовала. Опять! Как тогда, в случае с женой Митяя!
Непонятно как, но Вика увидела старуху, словно в ладони у нее прятался миниатюрный рентгеновский аппарат. Увидела переплетения нервов и кровеносных сосудов, разноцветное сияние внутренних органов – печени, желудка, почек… Ритмичные сокращения сердца.
В почках было полно камней и песка (хотя, в общем, ничего смертельного), а поджелудочная железа у бабы Зины была какой-то затемненной и отличалась по цвету от прочих органов. Были еще какие-то мелкие неполадки, но Вика целиком и полностью сосредоточилась на поджелудочной. Та была мертвенного, темно-серого цвета.
«Безнадежно. Но рак у пожилых обычно тянется долго, без боли, без симптомов. Год, два она проживет и без всякого лечения. Это юных он пожирает в считаные дни, а баба Зина еще успеет пожить. И умрет тихо, почти не страдая».
Вика смотрела на бабу Зину, и ее раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, она знала, что она, Вика, сумасшедшая. Сколько раз самой себе ставила неправильные диагнозы! С другой стороны, Викины ощущения сейчас были настолько реальны и четки… А что, если все просто: она могла ставить другим людям диагнозы на расстоянии, а себе – нет?
