– А я Дженни Эмэнда Холмс. Мне пятнадцать лет. Я родом отсюда, знаю местные обычаи и устои, что можно, а что нельзя, и вы должны мне довериться и слушаться… если, конечно, хотите остаться целы!
Пегги Сью поняла, что возражать и ерепениться не стоит. Дженни, похоже, не отдавала себе отчета в том, какой диковатой смотрелась со стороны вся эта ситуация, и вела себя так, будто перед ней цыплята с птичьего двора.
– По-моему, она похожа на умственно отсталую, – мысленно протелеграфировал Себастьян.
– Не-а, – подвел черту синий пес. – Просто она с рождения до того к чудесам привыкла, что уже ничему не удивляется.
Только раздав корм, Дженнифер, казалось, вспомнила о городских ребятах и обернулась.
– Айда за мной, – сказала она. – Ланды – не лучшее место для прогулок, особливо в ночную пору. Всякое может случиться. Не самые приятные вещи.
Фабрика чудес
Что это за псина за такая, при галстуке? – спросила Дженни. – Он не местный, не деревенский. Больной, что ли? Вы его приволокли, чтобы оставить здесь? В таком случае, его нужно обрядить в другие одежки, одного галстука мало. Могу выдать старое шмотье, если хотите.
– Ни в коем случае! – запротестовала Пегги. – Это мой песик, мы с ним неразлучны, кстати, он телепат. Быть может, ты услышишь, что он думает, если он захочет к тебе обратиться.
Дженни недоуменно пожала плечами и потеряла к синему псу всякий интерес. Прежде чем уйти, она напоследок проверила, как сидит на животных одежда.
– Зверушкам не очень-то нравится носить все это, – посетовала она, одергивая на одном из поросят капитанский китель. – А все оттого, что привычки не имеют.
Животные почти не отбрыкивались и были, скорее, покорны. Пегги Сью не осмеливалась задавать новые вопросы этой странной девушке с упрямым лицом. Над ландами витала какая-то невероятная тайна, и она, Пегги Сью, умирала от желания узнать о ней как можно больше. Тут Дженни наконец выпрямилась и дала знак следовать за ней. Три подростка удалялись все дальше от лилипутской деревушки под неотрывными взглядами столпившихся на площади зверьков.
– Назад не смотреть! – приказала Дженнифер. – К ним нельзя привязываться, они заболели, поэтому их сюда и поместили, пусть хоть на что-то сгодятся.
– Но что же с ними делают? – спросила терзаемая беспокойством Пегги Сью.
– Их лечат, – отрезала Дженни и досадливо пожала плечами. – А что, разве не видно? Когда их привезли, они полудохлыми были от старости, а нынче выглядят как огурчики.
«Ага-ага, – мысленно тявкнул синий пес, – только отчего-то у этих здоровяков руки отросли, и ходить они стали, как двуногие!»
Дженни почти бежала по усеянной лужами дорожке; Пегги с Себастьяном едва поспевали за ней. От вида этого унылого пейзажа хотелось застрелиться. Было в нем нечто, отбивающее у добропорядочного вампира охоту вылезать из належанной могилы. Там и сям серые скалы с округлыми макушками выпирали из земли, как чьи-то лысые черепа. В тумане Пегги разглядела другую деревню на расстоянии примерно километра. И сразу поняла, что перед ней модель, послужившая прообразом лилипутской деревушки. Дома были расположены в том же порядке, церковка стояла на том же самом месте. На этот раз, однако, пропорции строений были самыми обыкновенными.
Дженни свернула направо, в сторону кладбища автомашин. Горы железяк при ближайшем рассмотрении оказались нагроможденными друг на друга остовами искореженных грузовиков и легковушек.
– Вот здесь мы с отцом и живем, – объявила она. – До того как проложили новую трассу, аварий здесь было немерено. Папа собирал утильное железо, запчасти. Теперь он прикован к постели, на него рухнули шасси тягача и раздробили кости ног на мелкие кусочки. Но в любом случае металлолом здесь, на отшибе, теперь больше никому не нужен.
Подступы к авторазборке[8]защищали несколько рядов колючей проволоки, придававших этому месту сходство с военным лагерем. Все кузова проржавели от дождя.
Дженни показала на допотопный рефрижераторный фургон, установленный на бетонном основании, и Пегги поняла, что в этом прицепном вагончике она и живет. К нему был подключен блок электропитания, а также водопровод в виде бочки с дождевой водой, приделанной к самой верхушке столба.
– Заходите, – сказала Дженни. – Вам надо переодеться, иначе подцепите насморк и вами займется доктор Скелет. Не хватало еще, чтобы он притащился сюда из-за вас!
Она протопала по деревянной лесенке и распахнула задние дверцы вагончика. Пегги, Себастьян и синий пес проследовали за ней, стуча зубами от озноба. Внутри прицепа платяные и кухонные шкафы были приставлены к металлическим стенкам, это напоминало стандартную городскую квартирку. В полумраке алел электрообогреватель. В глубине помещения лежал на шезлонге седоволосый мужчина. Нижняя часть его тела была закутана пледом.
– Это Мэттью, мой отец, – сказала Дженни. – Не обращайте на него внимания, он немножко того. Садитесь ближе к радиатору, я дам вам сухую одежду.
Она подошла к Себастьяну и оттерла его жесткой щеткой, словно он был лошадью. Мальчик так обалдел от такой святой простоты и незамутненного простодушия, что беспрекословно подчинился. Дженни бросила ему ковбойку и протертые до белизны джинсы. Одежда была великовата, зато сухая. Пока он переодевался, Дженнифер занялась Пегги и энергично ее растерла. Затем она зажгла газовую плитку и приготовила кофе. В глубине дома-холодильника вдруг конвульсивно задергался ее отец, обнаружив присутствие посторонних.
– Нет, – вопил он. – Не хочу! Не уводите меня! Я не хочу чуда… Нет! Хочу остаться таким, какой я есть. Мне и так хорошо! Да говорю же вам, не хочу я лечиться.
Голос его, звонко отражаясь от стенок, звучал все громче. Глаза Пегги Сью привыкли к полутьме, и она увидела сильно исхудавшего, широкоплечего мужчину с мускулистыми руками и мощными кулачищами.
– Не заставляйте меня лечиться! – повторял он. – Дженни! Грязная маленькая негодяйка! Ты зачем привела сюда этих чертенят? Если они меня пальцем тронут, я им всем бошки поотрываю… Это ведь санитары доктора Скелета, разве не так? Пусть только попробуют меня с собой увезти, я их как тараканов передавлю!
Этот словесный взрыв ничуть не смутил молоденькую крестьянку. Она разлила обжигающий кофе по металлическим кружкам и добавила всем по капельке яблочной водки из керамического кувшина. Пегги с Себастьяном уселись на плетенный из ивовых ветвей стул. Свисавшая с потолка голая лампочка тускло освещала прицеп. В приоткрытую заднюю дверь была видна равнина и обе деревушки: настоящая и фальшивая.
– Для чего весь этот маскарад? – спросила Пегги. – Лилипутский хуторок, переодетые в людей животные?
– Из-за паломников, – ответила Дженни, садясь на пол.
