Сердце Лона упало. Ему показалось, что кровь в его жилах кипит. Он ответил, не отводя взгляда от лица Софи:
— Нет.
Что, если ей известно больше, чем она говорит? Предположим, ну просто предположим, что ее роль была больше, чем она показывает. Что, если она — часть ловушки, задуманной Альваре?
— Но Клайв был связан с Федерико?
— Софи, за каким дьяволом ты прилетела сюда? — Лон был уже не в силах скрывать раздражение. — Ты же не одна из них? — с нажимом спросил он.
Сила и решимость прозвучали в этом отрывистом вопросе. Даже если она связана с Альваре и Вальдесом, он не откажется от нее. Ничто не заставит его отвернуться от нее, даже если она окажется… Нет, она не может оказаться оборотнем. Она не могла поступить так, как поступил Клайв.
— Одна из кого?
— Из них. Скверных ребят.
Софи засмеялась, не веря своим ушам.
— Да кто эти скверные ребята, Лон? Насколько мне известно, мною играют двое скверных ребят. Федерико и ты.
— Если бы я был скверным парнем, — мягко добавил он, наблюдая за выражением лица Софи, — ты бы не позвала меня. Ты знала, что я защищу тебя. Ты знала, я не допущу, чтобы тебе причинили вред.
— Я тебя не обижала, — устало произнесла она. — Я этого никогда бы не сделала. — Ей вспомнилось, с какой легкостью Федерико воспользовался ею, чтобы заманить Алонсо в западню. — Во всяком случае, намеренно.
Лон медленно опустился на землю в нескольких футах от Софи и содрогнулся, разворачивая упаковку с едой. Из-под закатанного рукава рубахи потекла ярко-красная струйка.
У Софи пропал аппетит. Она оставила попытки вскрыть свои упаковки.
— У тебя все еще течет кровь.
Лон пожал плечами и откусил от своей белковой плитки.
— Я не собираюсь умирать.
— Не смешно.
— А я к этому и не стремился.
Он — адская головная боль для нее. Она поднялась и обтерла ладони о брюки.
— Дай мне взглянуть на твою руку. — Софи опустилась на колени возле него, сделала глубокий вдох и закатала рукав выше. — Очень много крови.
— Ты всегда не выносила вида крови. — В его глубоком голосе слышались самодовольство, извращенная мужская гордость, отчего Софи почувствовала себя глупой и по-женски слабой.
— Оставь, — резко сказала она.
Надо говорить безразличным тоном. И это при том, что она кожей остро ощущала близость Лона. Может быть, все дело в том, что его глаза буравили ее лицо, затем остановились на ее груди. Или в его размерах, игре мускулов при каждом движении массивного тела.
— Тебе придется снять рубашку. Ты потерял слишком много крови.
— Откуда ты знаешь?
— Даже у меня есть кое-какой здравый смысл. — Она сделала насмешливую гримасу и добавила, понизив голос: — Если я не особенно часто пускаю его в ход, это еще не означает, что он вообще отсутствует.
— Это интересно.
— Ничего особенного.
Софи сделала глубокий вдох. Лон принялся расстегивать рубаху. Наконец работа была закончена, и перед Софи предстали мускулистая грудь, смуглый живот, где под золотистой кожей ходуном ходили мышцы. У Лона потрясающая фигура. Завораживающая фигура. Фигура, которую женщине хочется…
— Снимай совсем, — строго велела она, стараясь не отвлекаться.
— Она прилипла, — сказал он.
Так оно и было. Плечи открылись, но засохшая кровь на верхней части рукава не позволяла оторвать ткань.
Преодолевая позывы к рвоте, Софи осторожно отделила ткань от раны. В конце концов ей удалось освободить Лона от рубахи. Но кровь уже хлынула с новой силой.
— Как остановить кровотечение? — спросила Софи, стараясь придать голосу деловитый тон, хотя внутри она вся дрожала.
— Туго перевязать, — сказал Лон и кивнул на рюкзак. — Сложи вместе две или три марлевые повязки.
Софи достала портативную аптечку.
— Сначала надо протереть спиртом. — Руки Софи дрожали, когда она принялась открывать одну из упаковок с тампонами. — Давай сюда руку. Рану нужно промыть, насколько это возможно.
Софи открыла вторую упаковку и тщательно обработала рану. Она знала, что Лону больно. Он сильно напрягся, но ни разу не вздрогнул, пока она возилась с раной.
— Хуже, чем я предполагала.
— Теперь прижми бинт там, где течет кровь, — распорядился Лон. — Прижми крепко. Если мы остановим кровотечение минут за тридцать, все будет в порядке.
— А если нет?
— Попробуем сделать жгут. — Лон слабо улыбнулся. — Да не волнуйся. Если повязка получится тугой, все будет хорошо.
Она туго обмотала рану; на это ушло немало времени. Бицепс был большой и твердый как камень.
— А пуля?
— По-моему, она прошла навылет. А если нет, значит, застряла в жилете.
Он получил пулю. Ради нее. Софи прикрыла глаза.
— Прости меня, — шепнула она.
Следовало сосредоточиться на перевязке. Софи потянула за кончики бинта, чтобы марля как следует прилипла к руке. В эти минуты, стоя рядом с Лоном, перевязывая его, она осознала, что десять лет убегала от него. Убегала от того, кто не был в ее власти.
— Я очень виновата, — сказала она так же шепотом, понимая, что извиняется за многое, за все накопленные за долгие годы обиды. — Прости, что я не сказала тебе, зачем встречаюсь с Федерико. Прости, что обманула тебя и вылетела сразу после праздника. Прости, что впутала тебя в эту беду.
Лон ничего не говорил, и Софи судорожно перевела дыхание. Она чувствовала, что все меняется. Что бы ни существовало между ней и Лоном, оно сделалось сильнее. Мощнее. Опаснее.
— Федерико назвал тебя Алонсо Гальваном, — с трудом выговорила она. — Что это значит?
— Это старая родовая фамилия.
— Я сказала ему, что ты Хантсмен.
— Благодарю.
Софи заметила, что Лон избегает уточнений.
— Откуда Федерико тебя знает?
— Мы с Клайвом много времени проводили вместе.
Софи всмотрелась в глаза Лона, в два голубых ириса с серебряными крапинками.
— Откуда они знали Клайва?
— У Клайва были… дела… в Южной Америке.
— От Банка Англии?
— Личные.
Софи прилетела сюда, чтобы выяснить об этих делах все, что можно. Лон знал, в каких делах участвовал Клайв. Лон знал, но ничего не говорил Софи. Но она не успела задать следующий вопрос: Лон указал на серебристые упаковки.
— Тебе нужно поесть. И попей. Очень важно, чтобы у тебя не иссякла энергия. Мы все еще в лесу.
