— Вряд ли ты имеешь в виду именно это, мама, — раздраженно заявила Кэтрин, повысив голос. Но, оглядев тихий ресторанчик, прикусила губу. — Ты же не думаешь на самом деле, что счастье имеет ярлык с указанием цены? — добавила она уже почти шепотом.
— Я этого не думаю, я это знаю. Не смотри на меня так, как будто я сумасшедшая, детка! Гораздо легче быть счастливой, когда тебе не приходится думать о том, как бы оплатить свои счета. И, конечно же, проще быть счастливой, когда люди смотрят на тебя почтительно и уважают тебя.
Две женщины отстранились друг от друга, когда официантка поставила, между ними большое блюдо с крошечными сандвичами, потом Кэтрин вновь наклонилась вперед:
— Я не хотела бы такого уважения, которое люди получают только потому, что у них есть деньги. Это совсем не уважение, и ты это знаешь. Это... это подхалимство!
— Возможно, я воспользовалась не тем словом, — ответила Джулия, — но я точно знаю, о чем говорю. — Она огляделась и затем понизила голос до возбужденного шепота: — Ты думаешь, Милли Уиллер будет стоять в своем магазине, наблюдая за продавцами?
— О, мама, ради бога!
— Хорошо, можешь смеяться над тем, что я говорю, — холодно продолжила мать, — но ты все равно не сможешь отрицать, что деньги могут купить все, от чего жизнь становится более приятной. Возьми, к примеру, дочку Уиллеров. Она всего на пару лет моложе тебя...
— Я помню ее, — терпеливо заметила Кэтрин. — Она была довольно скучной маленькой занудой.
— Так вот эта «скучная маленькая зануда», горько произнесла Джулия, — учится в дорогущем университете, а не работает в офисе.
— Я не стесняюсь того, как зарабатываю себе на жизнь, мама. И мне нравится моя жизнь...
— Ну а мне — нет! — резко заявила Джули Кортни, и ее лицо потемнело от ярости. — Какое различие между мной и Милли Уиллер в это мире, а? Никакого, только случай рождения, Кэт. И даже не в этом. Мои родители тоже были богаты, и не моя вина, что они потеряли все до то го, как я родилась.
«Ну, вот все и открылось!» — подумала Кэтрин, глядя на мать. Она уже давно подозревала, что Джулия обижена на судьбу и считает, что та сыграла с ней злую шутку, лишив денег и привилегий, которые были ее по праву. Но теперь он была в этом уверена и понимала причину такой решимости ее матери попасть в столь недоступное для нее и закрытое светское общество Тампы. И если ей было неприятно наблюдать, как мать унижается перед Милли Уиллер, то еще отвратительнее было видеть злобу и горькое разочарование, которые разъедали, как рак, ее сердце.
— Когда я росла, — продолжала Джулия, беря себя в руки и успокаиваясь, — я как будто висела между двух миров. У нас было мало денег, Кэт. Я обходилась без многих вещей, но моя мать постоянно рассказывала мне, как они жили, когда только поженились. — Слабая рассеянная улыбка промелькнула по ее лицу. — Я знала все о танцах в местном клубе, о чайных церемониях и котильонах... — Она покачала головой, и выражение ее лица посуровело. — Ты думаешь, мне нравится унижаться перед такими людьми, как Уиллеры?
Прямой, откровенный вопрос оказался сюрпризом для Кэт.
— Я этого не говорила, — неловко пробормотала она.
— Да ладно, детка, давай будем честны друг с другом, — предложила мать, наклоняясь над столиком. — Разумеется, я унижаюсь. А ты думала: я такая дура, что не понимаю этого?
Кэтрин покачала головой:
— Тогда зачем ты это делаешь? Если ты знаешь...
— Я не могу иначе. Для них я — человек, лезущий не в свои дела. Полагаю, ты могла бы сравнить меня с тем, кто болтается на краю их маленького мирка в ожидании, пока Милли Уиллер или кто-нибудь еще не найдет это забавным и не проявит ко мне жалость и не пригласит меня к ним, но даже и тогда я ничто для них — всего лишь странная диковинка. А вот ты можешь стать частью их, Кэт. Ты сможешь иметь все, чего была лишена я.
Вот и пройден целый круг, подумала Кэтрин со вздохом. Мать полна решимости выдать ее замуж за кого-то с деньгами. Ничего не изменилось, за исключением того, что теперь она знает этому причину.
— Послушай, — сказала она, — я рада, что ты рассказала мне о своих чувствах, но я не могу сделать того, что ты хочешь, мама. Не могу же я просто взять и влюбиться в богатого мужчину.
Джулия оборонительно вскинула подбородок:
— Ты все искажаешь! Правда в том, что влюбиться в богатого мужчину так же легко, как и в бедного. Даже, возможно, гораздо легче.
— Тогда почему ты так разозлилась, когда обнаружила меня с Дэвом Хэррингтоном?
Вопрос вылетел до того, как Кэтрин сообразила, что не стоило его задавать. Джулия как-то сразу обмякла на стуле и подняла руки в отчаянном жесте:
— Мы же не станем вновь этого обсуждать? уже много раз говорила тебе о нем, Кэт. Этот человек — донжуан!
— Боже, мама! Никто так больше, кажется, не думает!
Брови ее матери удивленно и негодующе изогнулись.
— Ты собирала о нем сведения?
— Я только хотела сказать, что в твоем поведении нет никакого смысла, — осторожно заметила Кэтрин. — Ты сама годами толкаешь меня к таким людям, как Хэррингтоны, но, как только я заинтересовалась одним из них, вдруг повела себя так, будто я сблизилась с Синей Бородой!
— Удачное сравнение, — холодно заметила мать. — Дэвид Хэррингтон действительно не тот человек, с которым мне хотелось бы, чтобы ты связала свою жизнь. Он неподходящий тип для моей дочери!
— Это смешно! — раздраженно бросила Кэт. — Я только что тебе сказала, что так о нем думаешь только ты одна.
— Значит, ты все-таки о нем расспрашивала?
— И ни у кого нет о нем такого мнения, как у тебя. Поэтому, естественно, мне очень интересно, почему ты так рассердилась, когда увидела нас вместе.
Джулия неловко заерзала на стуле:
— Я сказала тебе причину, детка: у него дурная репутация.
Кэтрин покачала головой:
— Сожалею, мама, но это не ответ.
— Но это на самом деле так. Я не хочу, чтобы ты виделась с кем-то, кто...
— И поэтому ты решила, что имеешь право скрыть от меня, что он пытался со мной связаться?
Лицо ее матери вспыхнуло.
— Кто тебе это сказал? — требовательно спросила она.
— Ты поступила дурно, сделав так, ты сама это знаешь, — спокойно пояснила Кэтрин, но ее голос дрожал от напряжения. — Я вполне способна сама принять решение!
— Я задала тебе вопрос, — повторила ее мать. Кэтрин глубоко вздохнула.
— В тот день, когда я работала с Дэвом, он сказал, что звонил мне после танцев.
Рот Джулии скривился от отвращения.
— Значит, Дэв, да? Как удобно, Кэт!
— Он хороший человек, — мама, и он мне нравится.
