– Тебе там понравится, – заверил ее Томас.
– Уже понравилось.
– Я имел в виду не обстановку, – усмехнувшись, уточнил он. – У меня чудесная кровать и все, что к ней причитается. Тем более что я чувствую сегодня особенное вдохновение.
– Ты пьян, Том, – с нежностью произнесла она, смущенно улыбнувшись.
– И все же мы выпьем шампанского, – заявил мужчина, взяв в руки запотевшую бутылку изумрудного стекла, обернутую льняной салфеткой.
– Я тебе покажу, – тотчас сказал Томас. – Если хочешь, то прямо сейчас, – добавил он, вставая.
Том взял Кэт за руку и увлек за собой. Она была уверена, что он ведет ее в спальню, и удивилась, когда он завел ее в комнату, которую можно было назвать и кабинетом и библиотекой. Однако там, в нише, стояла просторная софа.
– Иногда я сплю здесь, когда работаю допоздна, – пояснил Томас. – Мне есть где уединиться. Так что решай сама, как коротать эту ночь.
– Тут очень хорошо, но спальня с мягкими коврами и драпировками нравится мне больше, – тихо ответила она.
– Жаль, что придется лишить тебя доли привычного комфорта, – проговорила Кэт.
– Не стоит сожалений. Твое слово – закон. Если хочешь лишить меня комфорта и удовольствий, что ж… значит, так тому и быть, – напыщенно проговорил Том. – Хотя не вижу помех переночевать в стенах одной комнаты… К тому же одна измятая постель всегда выглядит романтичнее, чем две измятые, – изрек он.
– Как кто? Служащие отеля, конечно же. Горничная бывает здесь регулярно.
– И ты полагаешь, Малколм Девлин мог их нанять в качестве осведомителей? – искренне изумилась Кэт.
– Я бы не стал исключать такой возможности.
– А ты все продумал, – тоном упрека заключила девушка.
– Не умею иначе, милая, – невинно отозвался он. – Но это только один из резонов.
– Есть и другие? – кокетливо спросила она.
– А как же, – проговорил он и поцеловал ее в шею.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Ужин на террасе с видом на безбрежный океан уже сам по себе казался Кэт незабываемым. По большому счету в ее жизни было не так много вдохновенных неожиданностей.
Бухта была обильно расцвечена прибрежными огнями, гирляндами яхтенных светильников, яхонтовыми звездами, серебристым серпиком месяца.
Сочетание природного и рукотворного декора было волшебным, ужин – небывало вкусным, шампанское приятно кружило голову, как и ласковое обхождение Томаса, который перестал шокировать ее всяческими дерзостями и позволил оценить себя с лучших сторон, за что Кэт была ему благодарна.
Ей еще не доводилось чувствовать такое гармоничное наслаждение от праздности, еды и общения.
С этой террасы Сидней казался уютным прибежищем для всех. И, пожалуй, впервые Кэт могла не думать о том, что далеко не каждый его житель может наслаждаться жизнью так же, как и она. Иными словами, она впервые не вспоминала каждую минуту о своей бабушке.
Еще прежде она знала, что никогда не обмолвится бабушке об этом знакомстве – случае, которому суждено стать ее первым настоящим секретом, поскольку до сих пор она разделяла с бабушкой все свои переживания. Пожилая леди вряд ли сможет понять ее.
– Твои служащие всегда накрывают ужин на террасе? – спросила Кэт.
– Нет, только по особым случаям. Считаю, сегодняшний вечер, вне всяких сомнений, особенный… И они со мной согласны, поскольку сам я не отдавал таких распоряжений. Шеф-повар так решил.
– Поразительно, – покачала головой девушка.
– Представь, они вообще хорошо ко мне относятся. А сегодня, вероятно, хотели продемонстрировать свою проницательность.
– Иначе говоря, все идет по плану. Все, в том числе и твои служащие, уверовали, что я – твоя девушка, – шутя, заключила Кэт.
– Вот именно, – в тон ей подтвердил Том.
– Нет опасения, что и главные действующие лица тоже в это поверят? – осторожно спросила она.
– Я весь вечер думал над одним обстоятельством и пытался припомнить, – неожиданно сухо проговорил он. – Тот, с кем ты разговаривала у входа в отель… это ведь был Стив Уилсон?
– Верно, – кивнула Кэт. – А почему ты спрашиваешь?
– Что у тебя с ним? – прямо спросил Том.
– Ты же знаешь, мы работаем вместе.
– И только? – усомнился Том.
– Теперь да, – ответила девушка.
– Вы встречались?
– Недолго, – тихо отозвалась Кэт.
– Он разочаровал тебя?
– Просто мы слишком разные люди, – сдержанно произнесла она.
– Очень дипломатичный ответ, – едко заметил Том, которым вновь овладело хищническое настроение. Но он сумел сдержаться от последующих расспросов и, переборов себя, тихо проговорил: – Прости меня за резкость, которую я позволял себе прежде.
Кэт, не ожидавшая этого, вопросительно посмотрела на него.
– Да, прости, пожалуйста. Напряженные выдались дни. Я вел себя недостойно. Главным образом днем, после поминальной службы. У меня не было намерения пугать тебя, Кэт. Мне стыдно, что ты превратно поняла мою выходку с «феррари».
– Но выходка была, мне это не показалось?
– Да, к сожалению, – признался он. – Сам не знаю, что на меня нашло.
– Ничего, Том, не вини себя. Все нормально, – улыбнувшись, проговорила гостья.
– И этот поцелуй… – добавил Том, кивнув в сторону гостиной.
– А что поцелуй? – уточнила она.
– Обещаю, эта дикость больше не повторится, – заверил он смятенную собеседницу.
– Рада слышать, – холодно произнесла она. – Поцелуи вообще не предусмотрены нашим соглашением.
– Да и соглашение само по себе глупое, – ухмыльнувшись, добавил Том.
– Именно так, – кратко отозвалась Кэт.
– Да, следует признать, что мы дурно начали наше знакомство. Я повел себя дикарем.
– Это объяснимо. Ты переживаешь смерть отца, на тебя разом обрушились всяческие неприятности, тебе могло показаться, что я вас подслушивала, что, уверяю тебя, не так. Я все понимаю, Том, – смягчившись, проговорила Кэт. – Я соболезную тебе. И, как бы ты ни относился к моему некрологу, но писала я его искренне.
– Ты права, милая. Должно быть, я испорченный человек, раз пытался углядеть огрехи в твоих словах. Но следует отметить, что отец заслуживает каждого написанного тобою слова. Откровенно говоря, этот некролог меня даже растрогал, когда я читал его впервые. Но подозрительность, как всегда, возобладала. Увы… В моем случае это происходит постоянно, – с иронической усмешкой добавил он.
