– Я… Я… – Патрик колебался. – Я хочу поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделала…
От волнения он не мог найти слов. Такого с ним еще не бывало. Он никогда не страдал от робости. И сгоряча был способен на самые невероятные выходки. Он был горяч и опрометчив, но жизнь научила Патрика сдерживаться, скрывать чувства, не позволять окружающим увидеть хоть малейшее проявление слабости. Теперь он был сдержан и немногословен. Семья смирилась с его «угрюмостью», но никто не мог понять его. Майклу и Дэнни повезло: они нашли женщин, которые любили и понимали их; у них были семьи, построенные на взаимном уважении и любви.
Почему-то Патрику казалось, что он, наконец, тоже нашел женщину, которая понимала его. Женщину, ставшую матерью его сыну.
После того как Барбара бросила его, он зарекся влюбляться. Наивного паренька, лелеющего несбыточные надежды, больше не было, а был немного циничный, уверенный в себе мужчина. Письмо от адвоката Барбары нарушило гармонию его мира. А Бри… Великодушная, милосердная Бри излечила его от боли, пожиравшей его изнутри. Сабрина как будто прочла его мысли.
– Патрик, я знаю, что ты хочешь сказать, – тихо проговорила она.
– Ты сотворила невозможное… Ты спасла меня…
– Спасла?
Он кивнул.
– Да, и я очень это ценю. Мы не будем спешить. День за днем мы будем сближаться и станем родными людьми. Ты расскажешь мне все о Томми, я познакомлю тебя со своей семьей… – Он умолк, заметив, что она отрицательно качает головой. – Что такое?
– Патрик, я знаю, как семья важна для тебя, но, по-моему, ты слишком торопишься? Я боюсь… Я боюсь, что идея познакомиться с твоими родственниками не так уж хороша. При данных обстоятельствах я не думаю, что они будут рады встрече со мной.
– Не говори глупостей, Бри. Как только они тебя увидят, они тут же влюбятся в тебя. А о Томми уж и говорить нечего.
Но его слова ее не успокоили.
– А может быть, ты и права, – помолчав, проговорил он. – Томми будет трудновато, ведь он не привык к большим компаниям.
– Да. – Бри облегченно вздохнула.
– Бри… – Он заставил ее снова посмотреть ему в глаза. – Я хочу, чтобы ты знала: несмотря на обстоятельства, сведшие нас, я бы и желать не мог лучшей матери для моего сына.
– О, Патрик! – воскликнула Бри со слезами на глазах. – Патрик!
– Это правда, – искренне сказал он. – Я знаю, что значит растить ребенка одной – моя мать столкнулась с этим; но у нее, по крайней мере, был мой дедушка.
– У меня есть Фиона, – вставила Бри.
– Да, у тебя есть Фиона, но все равно тебе тяжело, ты многое пережила, – очевидно, он намекал на Денниса, – тебе пришлось от многого отказаться ради Томми.
– Это верно, – призналась Бри.
– Если ты позволишь мне, я… я помогу.
Она знала, что он имел в виду.
– Патрик… – она тщательно подбирала слова. – Я уверена, что Томми будет абсолютно счастлив, потому что ты рядом. – Она изо всех сил старалась внушить ему, что никогда не будет испытывать к нему никаких иных чувств, кроме благодарности и дружеской привязанности. – Ты – его отец, и это самое главное. Ты ему нужен. Ему, а не мне.
Зрачки Патрика на мгновение сузились – похоже, он не поверил ни единому ее слову. Самоуверенный индюк! Что он о себе возомнил? Небось, считает себя неотразимым; думает, что ни одна здравомыслящая женщина не сможет устоять перед его обаянием. Впрочем, он прав.
– Мне кажется, тебе я тоже нужен, – тихо начал он, все крепче прижимая ее. – Тебе нужна моя помощь, – его губы скользнули по ее щеке, – нужен кто-то, с кем бы ты могла разделить радости и печали, на кого могла бы опереться в трудную минуту… – Его губы были уже совсем близко от ее губ. – Тебе нужно, чтобы кто-то заботился и о тебе… – еще ближе… – чтобы было, к кому прижаться ночью, когда приснился дурной сон, чтобы кто-то мог целовать твои улыбки и твои слезы… – Звук его голоса гипнотизировал, Бри не могла шевельнуться. – Тебе нужно, чтобы кто-то был всегда рядом, говорил, как ты прекрасна, чтобы кто-то нуждался в тебе так же, как ты в нем…
– Нет… Нет… – Бри попыталась отвернуть лицо. – Мне не нужно…
– Я бы мог спросить разрешения, прежде чем поцеловать тебя, но не стану.
– Почему? – шепотом спросила Бри.
– Потому что ты бы все равно не разрешила.
– Нахал!
– Нахал… Мне нравится, как это звучит в твоем исполнении. Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя, потому что я нахал. Ты без ума от меня, потому что я нахал. Потому что я единственный нахал в твоей жизни…
– Патрик… – только и успела вымолвить она, прежде чем его губы коснулись ее губ, и они слились в горячем, безумном поцелуе.
Мысли вихрем проносились в голове Бри. Ей следовало предугадать его намерения и заранее вырваться из его объятий; а вместо этого ее руки гладили его волосы, шею; вместо этого она прижималась к нему так сильно, что, казалось, слышала стук его сердца.
Что же это? Секундный порыв? Заблуждение? Или вполне закономерное развитие флирта? Неужели она подсознательно чувствовала, что он собирается ее поцеловать, и хотела этого с того самого момента, как увидела его; хотела так сильно, что забыла обо всем на свете? Неужели она настолько порочна, что позволяет малознакомому мужчине обнимать и целовать себя? Неужели она?..
Нет, этого не может быть, она не собирается влюбляться в него. Тогда почему от его прикосновения все горит у нее внутри? И откуда эта непонятная тяжесть внизу живота? И блаженная истома от его поцелуя…
Мир вдруг пошатнулся, в голове помутилось, и она лишь чувствовала, как его сильные руки прижимают ее все ближе, как его губы ловят ее поцелуй…
Патрик целовал ее и не мог остановиться. Кровь горячей волной разливалась по жилам. Ее тело вдруг обмякло, и ему пришлось крепче подхватить ее, чтобы она не упала. Из груди Бри вырвался стон, и Патрик понял, что еще секунда – и они уже не смогут остановиться.
Все еще ласково целуя ее, он нехотя ослабил объятия. Все было как в тумане. Руки Бри скользнули с его плеч, и он поймал их.
– Патрик… – выдохнула Бри. – Патрик… Мы не можем… не должны…
– Слишком поздно.
– Но мы не можем, – продолжала настаивать она.
Она чувствовала себя полной идиоткой. Очень счастливой идиоткой.
– Это не должно повториться, – твердо сказала она, высвобождаясь из его объятий, – никогда.
Больше всего на свете она хотела, чтобы это повторилось. Но нужно же думать о Томми! Как можно так слепо доверять человеку, который явился сегодня утром, чтобы отнять у нее сына? Надо взять себя в руки.
– Пообещай мне, Патрик…
– Но…
– Пообещай мне, Патрик, что этого больше не случится. Ты должен мне пообещать.
