Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
– Если бы зависело от меня, я бы держал тебя здесь, – повторил он громче.
Не знаю, почему для него имело такое значение убедить меня в этом. Я отвернулась к стене.
* * *
Сначала я не понимала, почему видения пустого резервуара так тревожат меня. Я видела эти резервуары уже три года. Они всегда вызывали отвращение, но стали чем-то знакомым. Я уже не вздрагивала от потрясения, видя их во сне. Я привыкла к ним так же, как привыкла к клейму на лице. Почему же, увидев пустой резервуар, я просыпалась на сбитых и мокрых от пота простынях? Если резервуар пустой, то он должен казаться менее ужасным, чем кем-то занятый, как снилось мне обычно. Он просто стоял, и стеклянная утроба ждала, когда ее заполнят. Четыре ночи подряд я видела один и тот же тускло освещенный резервуар с проводами и трубками, собранными над ним в пучок. Всё как прежде. И изгиб стекла был как будто тот же и, вместе с тем, совсем другой.
На этот раз стекло виделось не в стороне, а вокруг меня. Я ощущала во рту резиновую трубку, вторгнувшуюся в мою трахею. Чувствовала боль в углу рта, где трубка свисала, надрывая кожу. Я не могла закрыть рот, не могла выплюнуть отвратительно сладкую воду, заполнявшую резервуар. Веки тоже не смыкались. Сквозь вязкую жидкость всё виделось расплывчатым, колышущимся и нечетким, как в один из летних дней, когда от удушающей жары над полем плавился воздух. Проснувшись, я кричала так, что горло начинало саднить, а голос не выдерживал и срывался, затихая. Я выкрикивала имя Зака, пока его короткое имя не сливалось в неузнаваемый звук.
Еще в первые недели в Камерах Сохранения я поняла, что кричать бессмысленно, никто не подойдет к двери камеры, но все равно кричала. Все шесть последующих ночей я снова оказывалась в резервуаре, наполненном жидкостью, которая полностью завладевала моим телом и смыкалась над головой. Горло и запястья опутывали трубки. Я не могла пошевелиться. Каждую ночь, пока не просыпалась от собственного крика, я беспомощно плавала с трубкой в горле, точно рыба на крючке. Я не могла есть. Каждая попытка проглотить хоть кусочек тотчас напоминала о трубке, свисающей изо рта, и пища буквально застревала в горле, а тело сотрясало от неудержимой рвоты. Что я только не делала, чтобы не спать, ведь именно во сне жуткие видения приходили чаще всего. Ночью я ходила по камере взад-вперед, считая шаги, пока не сбивалась. Щипала себя за руки и выдирала волосы на каждой цифре, и вовсе не для того, чтобы взбодриться, а потому что надеялась, что боль поможет задержать сознание в реальности и не впустит в мои видения чувство, будто я нахожусь в резервуаре. Но ничего не помогало. Ни тело, ни разум не подчинялись мне. Само время шло скачками и обрывками. Иной раз часы пролетали незаметно. А порой, я могла поклясться, время вовсе останавливалось и простой вздох длился целую вечность. Я всё чаще вспоминала безумного провидца из Хейвена и выжившего из ума Омегу на прогулке в бастионе. Так это и происходит, думала я, когда разум оставляет тебя. В конце концов, на подносе с едой я нацарапала тупой ложкой записку: «Зак, это срочно – важное видение. Скажу только тебе в обмен на десять минут прогулки во дворе».
Он прислал Исповедницу, как я и предполагала. Та по привычке уселась на стул, спиной к двери. Минувшие дни не прошли бесследно, и я наверняка выглядела измученной и растрепанной, но Исповедница ничего по этому поводу не сказала. Я подумала, заметила ли она мое состояние или ей, как провидцу, не нужны внешние наблюдения.
– Обычно ты не горела желанием поделиться своими видениями. Даже наоборот. И это пробудило в нас любопытство.
– Если Заку так любопытно, пусть придет сам. Вам я ничего не скажу.
Я знала, что это будет самой сложной частью. Я снова чувствовала, как Исповедница пыталась проникнуть в мой разум. Это напоминало то, как мама вскрывала раковины речных мидий. Она обводила шов, пробуя ножом слабое место, которое и откроет раковину.
– Можешь закрывать глаза, это меня не остановит, ты же знаешь.
Я даже не заметила, что сомкнула веки, пока Исповедница не сказала об этом. Тогда я осознала, что стиснула и зубы. Усилием воли я взглянула прямо на нее.
– Вы ничего не добьетесь.
– Не исключено. Может, у тебя стало лучше получаться прятать свои мысли. А может, у тебя ничего и нет. Никаких особенных видений, ничего полезного для нас.
– О, так это ловушка? Что же я собираюсь сделать? Слезть со стены вниз по веревке, сплетенной из простыней? Ну, продолжайте.
Я замолчала – слишком тяжело одновременно говорить и закрывать разум от Исповедницы.
– Я просто хочу увидеть небо. И если собираюсь рассказать вам о том, что знаю, почему не могу предложить за это сделку?
– Это не сделка, если тебе нечего предложить нам.
– Это насчет Острова, – выпалила я.
Прежде я надеялась даже не упоминать о нем, но от страха перед резервуаром меня охватило отчаяние.
– Понимаю. Остров, который якобы не существует, как ты утверждала последние четыре года.
Я молча кивнула. Хотя выражение лица Исповедницы не изменилось, я почувствовала, какими жадными и нетерпеливыми стали попытки ворваться в мои мысли, точно руки нежеланного поклонника. Я сконцентрировалась сильнее чем когда-либо, чтобы открыть ей лишь малую толику и не дать полного доступа. Я хотела показать лишь проблеск, даже часть проблеска, чтобы подтвердить ценность моих видений, не открывая больше ничего, что могло бы стать гибельным для Острова и для моих собственных планов. Я сосредоточилась на единственном образе, точно узенький лучик света, что скользит между занавесками на кухне, освещая полоску на противоположной стене. Только город на Острове, всего одну из его оживленных улиц, уходящих резко вверх. Очень близко, чтобы нельзя было опознать особенности ландшафта. Просто город. Его рынок и дома, теснящиеся на склоне. Просто город. Я услышала вздох Исповедницы.
– Хватит, – сказала я. – Передайте Заку, что он должен прийти, и тогда я расскажу ему всё.
Но она не желала останавливаться и продолжала рыться в моей голове почти с бешенством. Однажды, еще в поселении, я проснулась от того, что ворон угодил в щель в соломенной крыше моего дома и попал в спальню. Он неистово метался от стены к стене, роняя перья, пока, наконец, не вылетел в открытое окно. Сейчас Исповедница пыталась ухватить еще хоть что-нибудь с той же злостью и исступлением. Я молчала. Затем впервые попыталась повторить то, что делала она. Я представила руки матери над раковиной мидии и попыталась превратить свой разум в лезвие ножа. Вообще-то мне это всегда претило: видения заставляли страдать и никакой пользы не приносили. Насильственное вторжение, которому подвергался мой разум во время встреч с Исповедницей, еще больше отвратило меня от желания использовать свои способности подобным образом. Поэтому я крайне удивилась, насколько легко получилось проникнуть в ее мысли, будто отдернула занавеску. Передо мной предстали лишь фрагменты, как во сне, но этого было достаточно. Я увидела совершенно незнакомое место. Огромное круглое помещение. Резервуаров здесь не оказалось, одни провода – такие же, как в моих видениях, только разветвленные, и их неизмеримо больше. Они обвивали круглые стены, заставленные металлическими коробками. Я почувствовала, как Исповедница отшатнулась. Затем поднялась так стремительно, что стул откинулся назад. Она склонилась надо мной.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
