Статья 4. Претерпевшим крушение судам и лицам в обоих Государствах будет оказываться всякого рода пособие, и все спасшиеся будут доставляемы в открытые порты. В продолжение всего их пребывания в чужой земле они пользуются свободою, но подчиняются справедливым законам страны.
Статья 5. В двух первых из открытых портов Русским дозволяется выменивать желаемые товары и имущества на привезенные товары, имущества и деньги.
Статья 6. Российское Правительство назначит Консула в один из двух первых упомянутых портов, когда признает это необходимым.
Статья 7. Если возникнет какой-либо вопрос или дело, требующее обсуждения или решения, то оное будет обстоятельно обсуждено и устроено Японским Правительством.
Статья 8. Как Русский в Японии, так и Японец в России всегда свободны и не подвергаются никаким стеснениям. Учинивший преступление может быть арестован, но судиться не иначе как по законам своей страны.
Статья 9. В уважение соседства обоих Государств, все права и имущества, какие Япония предоставила ныне или даст впоследствии другим нациям, в то же самое время распространяются и на Русских подданных.
Трактат сей будет ратифицирован Его Величеством Императором и Самодержцем Всероссийским и Его Величеством Великим Повелителем всей Японии или, как сказано в прилагаемом особом условии, их уполномоченным, — и ратификации будут разменены в Симоде не ранее девяти месяцев, или как обстоятельства позволят. Ныне же размениваются копии с трактата за подписью и печатями Полномочных обоих Государств, и все статьи его получают обязательную силу со дня подписи и будут хранимы обеими договаривающимися сторонами верно и ненарушимо.
Заключён и подписан в городе Симода, в лето от Рождества Христова 1855, Января в 26 день, или Ансей в первый год, 12 месяца в 21 день»{50}.
Трактат подписали Е.В. Путятин, Цуцуи Хидзэн-но-ками и Кавадзи Саэймондзи.
Японские историки позитивно оценивают результаты миссии Путятина, особо отмечая выгодное для Японии разрешение вопроса о принадлежности южных Курил. Подчеркивается и миролюбивая уважительная манера обращения русских с японскими представителями: «Во время этих переговоров вопрос об определении границы был успешно разрешен благодаря тому, что обе стороны — Япония и Россия признали тот факт, что власть России простиралась до острова Уруп, а власть Японии — до островов Итуруп и Кунашир. Не прибегая к угрозе применения военной силы, Е.В. Путятин добился договоренности путем переговоров. В этом отношении его поведение кардинально отличалось от американской “дипломатии канонерок”, проводя которую США добились открытия портов Японии, направив в нарушение запрета ее правительства четыре своих военных корабля непосредственно в Токийский залив и прибегнув к угрозе открыть артиллерийский огонь по замку Эдо.
Российская сторона выразила благодарность Японии за то, что российские военные моряки смогли возвратиться на родину на новом судне, построенном вместо потерпевшего крушение в бухте Хэда…»{51}.
Территориальное размежевание на Курилах произошло в пользу Японии. При этом серьезной проблемой для России оставались необоснованные претензии японского правительства на южную половину Сахалина. Вопрос о закреплении этого острова за Россией выдвинулся как один из приоритетных в дальневосточной политике Петербурга.
Русские уходят с Курил
После заключения трактата с Японией Путятин по указанию царского правительства продолжил дипломатическую деятельность на Дальнем Востоке. 13 (1) июня 1858 г. он подписал с китайскими уполномоченными Тяньцзиньский договор о переводе российско-китайских отношений на более высокий уровень и улучшении условий торговли.
В подписанном в мае того же года Айгуньском договоре определялось, что левый берег Амура является владением России, а правый — до реки Уссури — принадлежит Китаю. Однако пространства от Уссури до моря оставались неразграниченными и находились «в общем владении» обоих государств. Поэтому новым договором затрагивалась и пограничная проблема. Статья 9 Тяньцзиньского договора гласила, что «неопределенные части границ между Китаем и Россиею будут без отлагательства исследованы на местах доверенными лицами от обоих правительств» и заключенное ими условие о граничной черте составит дополнительную статью к настоящему трактату. По назначении границ сделаны будут подробное описание и карты смежных пространств, которые и послужат обоим правительствам на будущее время бесспорным документом о границах{52}. Тем самым подписанным Путятиным договором закладывались основы пограничного размежевания и с Китаем.
Эту важную дипломатическую работу продолжил направленный затем в Китай с миссией граф Н.П. Игнатьев. Одной из главных задач миссии было заключение соглашения о включении в состав Российской империи Приамурья и Приморья, что позволяло иметь удобные порты для российского флота. До этого кораблям дальневосточной флотилии приходилось базироваться в замерзающем в зимнее время устье Амура у Николаевска. Согласно заключенному 11 ноября (30 октября) 1860 г. Пекинскому трактату эти территории «на вечные времена» объявлялись владением России. Для закрепления на вновь включенных в состав России землях и для их защиты был заложен город Владивосток.
После присоединения Приамурья и Уссурийского края к России владение Сахалином приобретало особо важное военное значение, ибо теперь был открыт прямой путь к этому острову по Амуру. С другой стороны, Сахалин являлся естественным прикрытием дальневосточного побережья России.
Очередная попытка добиться признания прав России на весь Сахалин была предпринята адмиралом Н.Н. Муравьевым-Амурским, который при посещении Эдо российской эскадрой в 1859 г. поднял этот вопрос перед представителями центральной японской власти. Имея на то полномочия Александра II, адмирал передал пожелание российского императора заключить с японским правительством аналогичный Айгуньскому договор, по которому граница между двумя странами проходила бы по проливу Лаперуза. В обоснование предложенного проекта соглашения было заявлено, что «Сахалин с давних пор принадлежит России». По предложению российской стороны в случае признания Сахалина российским рыболовные промыслы японцев вблизи острова оставались в их частном владении и под защитой русских законов{53}.
Реакция правительства бакуфу была отрицательной. Было заявлено, что следует произвести раздел острова по 50-й параллели, т. е. пополам, или оставить Сахалин неразделенным, как это предусмотрено положением Симодского трактата о совместном владении.
Японские историки дают такую версию этого визита: «В 1859 году адмирал Николай Николаевич Муравьев-Амурский, прибывший в город Канагава во главе эскадры из семи кораблей, потребовал с позиции превосходства передать во владение России весь остров Сахалин, но получил отказ японского правительства. С другой стороны, правительство России, прилагая все силы для колонизации Сахалина, фактически ставит его под свое управление. В результате такой политики между японским и российским населением, проживавшим на острове, стали возникать конфликты»{54}.
