Беки вытащила клин, удерживавший двери ее одежного шкафчика,которая реагировала на влажность и порой не желала закрываться. В детстве этострашно нас забавляло. Мы воображали, будто в комнате завелись барабашки, недающие закрыть шкафчик.
Подружка достала оттуда пакет для одежды, расстегнула на неммолнию и показала мне голубое открытое платье длиной до пола.
- Супер! - воскликнула я и принялась рыться в ее шкатулкедля украшений.
Беки надела платье и прямо у меня на глазах преобразилась впринцессу.
- Ты выглядишь прекрасно. Мэтт упадет замертво, как толькотебя увидит.
- Ты думаешь?
- Знаю,- уточнила я.
- А как думаешь, сделать мне прическу повыше? - спросила Беки,подняв волосы с шеи.
- Я не очень разбираюсь в этих делах. По мне, так лучшевсего было бы выкрасить некоторые пряди в голубой цвет, в тон платью. Но это помне, а вообще, когда ты приподняла волосы, получилось великолепно.
Следующий час мы перебирали и мерили украшения,остановившись на серьгах из искусственного жемчуга и бусах им в тон, а потомзанялись подбором оттенков макияжа - коралловая лазурь, розовая помада сблеском соответствующе-то тона, тени цвета индиго.
За всем этим мы зверски проголодались, а потому по дороге комне домой сделали остановку у заведения Хэтси, где набили сумочки сырнымикрекерами и ванильной колой, не переставая болтать о наших возлюбленных.Теперь, когда мы обе распрощались с одиночеством, нам уже не пригодилось, какраньше, проводить все время друг с дружкой. Но если уж выпадала такаявозможность, то наша болтовня могла длиться часами. Наконец, уже после заката,Беки довезла меня до дома.
Я открыла входную дверь и увидела, что на первом этаженикого нет. В холле надрывался телефон.
- Сейчас возьму трубку! - крикнула я наверх, бросила свойрюкзак на кухонный столик и схватила телефон.
- Алло?
- Рэйвен!..- отозвался Александр.
Мое имя, скатившееся с его языка, ощущалось на вкус какмягкий, нежный шоколадный десерт, слизанный с ложечки.
- Как прошел твой день?
- Как и любой другой, в ожидании заката,- ответила я.
На протяжении всего дня меня поддерживало осознание того,что на Бенсон-хилл живет парень, красивее которого нет никого на свете, мойсобственный любимый вампир, спящий в гробу на пыльном чердаке таинственногостарого особняка.
- Может, мне встретить тебя у особняка или ты хочешь заехатьза мной? - оживленно спросила я.
Ответом было молчание.
- Что-то случилось?
- Мне очень этого не хочется,- начал он неожиданно серьезнымголосом.- Но нашу сегодняшнюю встречу придется отменить.
Эти слова ударили меня, как опустившаяся крышка гроба.
- Что случилось?
- Джеймсон взял машину. А еще я хочу проверить ту пещеру икладбище насчет Валентина.
- Я могу попросить маму, чтобы она меня подбросила.
- Я хочу заняться этим один,- довольно жестко заявилвозлюбленный.
- Но почему?..
Александр промолчал. Попятно, он не хотел, чтобы я сновапопала в передрягу, но из этого вовсе не следовало, что такой расклад устраивалменя.
- Я обязательно все компенсирую,- заверил Стерлинг бодрымголосом.- Ведь тогда, в пещере, я так и не устроил тебе обещанного сюрприза.
В следующие пять минут я пыталась жалобно хныкать,возражать, пыталась пустить в ход мою испытанную и верную тактикуманипулирования, но ничто не сработало. Александр первым положил трубку.
Потом я попыталась спорить с мамой, которая решительноотказалась дать мне машину, и подумала, что если воспользуюсь велосипедомБилли, у которого более толстые шины, чем у моего, то смогу перехватитьАлександра у кладбища раньше, чем он доберется до пещеры.
Я постучалась в дверь брата.
- Уходи, не мешай! - послышался раздраженный голос братишки.
- Можно попросить тебя об одной услуге? жалобно заныла я.
- Я занят!
Я медленно отворила дверь. Комната брата, обычно яркоосвещенная, была погружена в темноту, если не считать одной-единственнойнастольной лампы, светившей весьма тускло. Билли сидел за компьютерным столом,одной рукой печатал на клавиатуре, а в другой держал гравюру с изображениемнадгробия.
К моему удивлению, рядом с ним на стуле кто-то сидел, и этобыл не Генри. Я застыла на месте. Рядом с Билли расположился парнишка чутьпоменьше его, со снежно-белой шевелюрой. У меня челюсть отвисла.
Мальчик-вампир медленно, как при замедленной съемке,обернулся ко мне.
Два стеклянных зеленых глаза уставились сквозь меня.Валентин выглядел так, будто пробыл покойником больше лет, чем прожил. На егомертвенно-бледной, матовой, призрачно-красивой коже выделялись яркие кроваво-красныегубы. Длинные белые всклоченные волосы падали ему на лицо. При всей внешнейхрупкости от него исходило ощущение недюжинной силы, хотя ни ростом, ни весомон далеко не дотягивал даже до меня. На первый взгляд кому угодно моглопоказаться, что этого мальчишку запросто ветром сдует, однако что-то в немговорило о наличии силы, способной противостоять буре.
- Что ты здесь делаешь? - спросил мой брат и встал,- Я тебяне приглашал.
- Мне нужно поговорить с тобой,- сказала я тихо, но строго.
Валентин буровил меня взглядом, от которого по спинепробегали мурашки.
- Свалила бы ты лучше. Не видишь, я не один.
Малыш Билли двинулся на меня, ухватился тощей ручонкой задверь и попытался ее закрыть, но мне удалось вставить в щель ботинок.
- Что он здесь делает? - прошептала я.
- Он здесь заночует.
Сердце у меня упало. Ясно, что мой брат не понимал, кого -или что - он пригласил разделить с ним спальню.
- Ему нельзя здесь оставаться,- тихонько предупредила я.
- Я же не говорю тебе, когда может или не может прийти Беки.С каких это пор ты стала моей мамой?
- Где Генри? - приглушенно спросила я.- Разве не стоилопригласить и его?
- Он у своей бабушки, там и заночует.
Я бросила взгляд на Валентина, глаза которого гипнотическипоблескивали. Он облизал губы, и свет от настольной лампы блеснул на маленькомклыке.
Тут меня осенило, в голове словно вспыхнул миллионстробоскопических импульсов. Мне стало ясно, что же привело Валентина вЗанудвилль. Джаггер с Луной уже не стремились наказать Александра. Они хотелиотомстить мне, угрожая моей семье. Воплотить свой кровавый замысел в жизньзлобные близнецы поручили Валентину.
