Сара отобрала игрушку у Алекса и раздвинула мех. Два черных вышитых глаза выражением напоминали скорее бассет-хаунда, чем скотча.
Сара положила игрушку в коробку и протянула ее Алексу:
— Для твоего будущего племянника.
У Алекса округлились глаза.
— Спасибо. Он будет в восторге.
Сара улыбнулась. Прошло два дня с того вечера в офисе. В течение этих дней Сара обнаружила, что ей все труднее и труднее концентрировать внимание. Весь персонал с нетерпением ждал новых озарений. Сара же призналась самой себе, что ее одолевают не предчувствия, а фантазии, связанные с Алексом Торном и планами на будущее.
Сегодня она натолкнулась на него в бухгалтерии, когда по ошибке вошла не в ту дверь, направляясь из отдела дизайна в свой кабинет. Сара вспомнила, что обещала показать ему образцы новых игрушек.
От него исходил аромат мыла, лимона и морского бриза. Саре захотелось закрыть глаза и прижаться к нему. Но она знала, что о них уже начали ходить сплетни, так что не стоило давать для них лишний повод.
— Знаешь, — сказал Алекс, прижимая коробку к груди, — я хотел спросить тебя кое о чем. Почему ты не рассказывала мне о своих изобретениях?
— Ты не спрашивал, — Сара пожала плечами. Всякий раз, когда об этом заводили речь, она чувствовала себя неловко.
Алекс не принял это оправдание.
— По-моему, шесть изобретений — достаточный повод, чтобы рассказать мне об этом.
— Это были просто идеи, — защищалась Сара, — кое-что я записывала и зарисовывала на салфетках, а Конни следила, чтобы я их не потеряла.
Алексу оставалось только покачать головой.
— На салфетках?! Сара — в этом ты вся.
— Вот ты где, Сара!
Алекс и Сара обернулись и увидели Конни и Тадеуса, причем на их лицах застыло одинаковое выражение. Сара не знала, хмуриться ей или смеяться.
— Я стащила игрушечную собачку, — сказала она, указывая на коробку в руках Алекса.
— Заботьтесь о ней хорошенько, — сухо сказала Конни, бросив на него косой взгляд.
— Да, это дешевле, чем держать кошку, — парировал Алекс, — и к тому же его не нужно выгуливать.
— Мы собираемся проверить новую программу. Не хотите присоединиться? — вступил в разговор Тадеус.
Улыбка Сары увяла.
— Я надеюсь, ты мне все объяснишь.
— Заткните скорее уши, — посоветовала Конни, — вы где-нибудь видели президента компании, который не разбирается в том, что делают у него на фирме?
— Ты же знаешь, какие у меня отношения с компьютерами. — Сара увидела на лице Алекса выражение вежливого удивления. — Всякий раз, когда Тадеус начинает объяснять мне свои программы, у меня голова трещит. Я просто не в состоянии это понять.
— Компьютеры всего лишь выполняют то, что им приказывают.
— Компьютеры, — сказала Сара, — воплощение логики. А я нет.
Саре страшно не хотелось идти в их отдел. При мысли о том, как ей будут разъяснять работу программы, на нее накатывала тошнота.
— Если это так тебе не нравится, — сказал Алекс, наблюдая за ее поникшей фигурой и обреченным выражением лица, — зачем вообще этим заниматься? Ведь ты — хозяйка компании.
— У меня есть Тадеус. Я знаю, что они с Конни найдут людей, способных обо всем позаботиться. Мне достаточно сказать им, чего я хочу, дать образ, а они воспроизведут его в трех измерениях. Компьютер — превосходный инструмент. Но я не хочу видеть, как он работает. Я единственная в нашей фирме, кто не по необходимости, а по желанию печатает на пишущей машинке. У меня чересчур развита правая половина мозга.
Алексу, как и всем людям с развитой левой половиной, было трудно это понять.
— Ты наверняка был отличником по алгебре? — с вызовом спросила Сара.
— Конечно.
— А я нет. Я могла ответить на любой вопрос, но никогда не умела объяснить логически, как я до этого додумалась.
— В таком случае, — усмехнулся Алекс, — не зайдешь ли ты со мной в бухгалтерию: мне надо закончить дело. А ты сможешь морально подготовиться к проверке новой программы.
— С удовольствием. Может быть, я сумею чем-нибудь тебе помочь.
Объяснив все Конни и Тадеусу, они отправились в бухгалтерию. Кроме Гектора и Джилл, занятых разборкой квитанций, там никого не было.
Они прошли к рабочему столу Алекса, заваленному различными заметками и бумажками. Сара бросила взгляд за окно. Ослепительно яркое солнце выделялось на фоне почти бесцветного неба. Деревья изнывали от послеобеденной жары. Приближался час пик, и движение на дорогах делалось все более и более интенсивным. Сара слышала глухой, тяжелый рокот автострады и радовалась, что ее не трогают заботы автомобилистов. У нее была машина, но Сара пользовалась ею крайне редко, предпочитая ходить пешком.
— Здесь чудесные места, — сказала она, любуясь чистыми линиями горизонта, — но отсюда это трудно оценить. С воздушного шара или с самолета… Нет, с воздушного шара. Он вполне надежен, и все пейзажи с него прекрасно видны.
Алекс, погрузившись в работу, ничего не ответил. Впрочем, Сара и не ждала от него ответа. Если он такой же, как Тадеус, то вполне естественно, что он слушает ее вполуха, оказавшись рядом с этой дурацкой машиной.
Сара подумала, что было бы чудесно прокатиться с Алексом на воздушном шаре. Только она и Алекс. И еще ветер, гудящий в вышине. И может быть, ястреб, пролетающий так близко, что слышен шум его крыльев, со свистом разрезающих воздух.
Но Сару смущало то, что она очень мало знает об устройстве аэростата: чтобы он поднялся, нужен горячий воздух. И это все. Так что Рэндолфа тоже пришлось бы взять с собой.
— Шампанское, — тихо сказала она, — и жареный цыпленок. Неплохой ланч для полета на аэростате. Мы могли бы полететь в субботу, если ты ничем не занят.
— Черт побери!
Сара обернулась:
— Если у тебя дела, я попрошу Рэндолфа. Мы иногда катались вместе с ним.
— Нет.
— Что такое? Ты боишься высоты?
Алекс, не отрывая взгляда от экрана, продолжал нажимать клавиши компьютера.
— Посмотри сюда.
Сара нахмурилась, но Алекс не заметил этого.
— Что случилось? — Сара не двигалась. Ей не хотелось даже смотреть на экран. Все эти символы и цифры наводили на нее тоску.
— Я собирался отпечатать финансовый отчет о деятельности компании. Для этого…
— Алекс.
Он услышал в ее голосе предупреждение и поднял глаза.
— Я не хочу знать, что для этого нужно. У тебя какие-то проблемы? Просто ответь: да или нет.
На хмуром лице Алекса появилось какое-то подобие улыбки.
