— Месяц назад, мама, — елейным голоском возразила Ина, хотя это было неправдой.
На самом деле мы катались все же две недели назад, но, к счастью, когда вопрос касался неофициально одобренных развлечений, мама могла допускать неточности. Она помнила дату и время каждой вечеринки, каждого ужина или бала, наряды до мельчайших деталей, причем не только своих, но и наших. При этом ее порой мало интересовало, что мы, дети, делали в отсутствие посторонних глаз. Я ее понимала: у нее было так мало времени. И потом, чем еще заниматься Прикс, как не нами? Я, например, не видела, чтобы у гувернантки, кроме нас, было еще какое-то полезное дело.
— Месяц, говоришь? — Мама приподняла бровь. Ина же просто кивнула в ответ, глядя на нее широко раскрытыми невинными глазами. Я затаила дыхание и закусила губу, но, как меня ни подмывало, я не собиралась на нее ябедничать. По крайней мере сейчас. — Ну что ж. — Мама приблизилась к окну гостиной, которое выходило в сад, но даже при этом тяжелые бархатные портьеры почти не пропускали в комнату солнце. — Погода чудесная, и компанию мистера Дакворта я одобряю, хотя он и не из Крайстчерча, а из Тринити-колледжа. Декан Лидделл говорит, у мистера Доджсона блестящие перспективы и декан может рекомендовать его на место при дворе: одному из принцев требуется преподаватель. — Она решительно дернула за шнурок с кисточкой, вызывая слуг.
— Да, мадам? — Возникшая на пороге комнаты Мэри Энн присела в реверансе.
— Позовите ко мне мисс Прикетт.
— Мама, а ей обязательно сопровождать нас? — Ина с улыбкой потупилась и провела пальчиком по полированной спинке кресла красного дерева.
— Почему ты спрашиваешь?
— Просто она последнее время неважно выглядит, и мне пришло в голову, что день на жаре не пойдет ей на пользу. Я не права?
— Что значит неважно выглядит? — обратилась ко мне мама.
У меня не было желания лгать вместе с сестрой, но защищать Прикс хотелось еще меньше.
— Ина права, мама. Прикс плохо выглядит, и мне кажется… кажется, недавно вечером после ужина у нее случился обморок.
— Обморок? У гувернанток не бывает обмороков. Даже слушать об этом не желаю. Мисс Прикетт!
Прикс, стоявшая в дверях в одном из своих уродливых платьев (даже в десять лет я понимала, что горчично-желтая шотландка делает более заметными пигментные пятна на лице), испуганно смотрела на маму.
— Слушаю, мадам?
— У вас был обморок после ужина на днях?
— Что?.. Нет-нет, мадам, не было. У меня никогда не было обмороков!
— А Алиса сказала, что вы потеряли сознание.
— Я сказала, мне показалось, — поправила я маму. — Я не говорила, что видела.
— Все равно, по общему мнению, у вас случился обморок. Можно полюбопытствовать, отчего?
— Мадам, у меня не было обморока. — Прикс твердо и вежливо смотрела маме в глаза.
— Хм. — Мама подошла к ней, смерила взглядом Прикс с головы до ног и чуть ли не понюхала ее, как охотничья собака. — Действительно, по-моему, вы выглядите ужасно. Стало быть, решено. Девочки отправляются на лодочную прогулку с мистером Доджсоном и мистером Даквортом: все равно в записке сказано, что в лодке лишь пять мест. Так что радуйтесь свободному дню. Я попрошу кухарку прислать вам поднос с ужином наверх, чтобы вас не беспокоить.
— Но я…
— Благодарю вас, мисс Прикетт.
Мама повернулась к ней спиной, и Прикс ничего не оставалось, как сделать реверанс. С пылающим лицом и трепещущими раздутыми ноздрями, она очень походила на моего пятнистого пони Томми. Перед тем как развернуться и уйти, она задержала на мне гневный взгляд, и я с удовольствием ответила ей тем же.
Я презирала слуг. Исключение составляли повариха и Балтитьюд, помощник конюха, а также Фиби. И еще Мэри Энн с кухни: она иногда совала нам кусочки сахара с чайного стола — с карамельными цветочными лепестками на них, которые мама приберегала для особых гостей.
— Хорошо, девочки, бегите возьмите зонтики. И пусть Фиби выдаст вам чистые перчатки. Эдит, не забудь положить в карман носовой платок: ты вечно на улице хлюпаешь носом.
Эдит, хлюпавшая носом и летом, и особенно в начале осени, молча кивнув, покорно последовала за нами с Иной наверх.
— Почему ты не хочешь, чтобы Прикс пошла с нами? — поинтересовалась я у Ины. Впервые мы были с ней заодно, и меня это обрадовало гораздо больше, чем я ожидала. Она уже давно вела себя по-особому. Откровенно говоря, последнее время бывали моменты, когда я по ней скучала, хотя физически Ина всегда находилась рядом.
— Что ты имеешь в виду? — Спускаясь по лестнице, Ина приподняла юбки, что выглядело смешно, поскольку они не доходили до пола, хоть и стали длиннее.
— Ну, я, например, не хочу, чтобы она испортила нам веселье своим глупым поведением, к тому же она обязательно будет заставлять мистера Доджсона выполнять ее прихоти. Потому-то я и сказала, что с ней случился обморок. А почему не хочешь ты?
— Боюсь, я не понимаю, о чем ты, Алиса. Я действительно за нее переживаю, потому что, по-моему, она плохо выглядит. — Ина покачала головой, вздохнув при этом в недавно освоенной ею манере пресыщенной, утратившей вкус к жизни особы. (Как-то раз я застала ее перед зеркалом репетировавшей подобные вздохи, а также прочие дамские штучки и различные позы.)
— Но тебе ведь наплевать на Прикс!
— Алиса, детка. Ну когда ты только поймешь, что меня больше не занимает твоя детская неприязнь к бедной Прикс?
Моя рука так и чесалась дернуть ее за длинный локон. Но я твердо сказала себе, что ничего хорошего из этого не выйдет — она лишь завизжит, а мне скорее всего влетит, и меня не пустят кататься на лодке.
И все же я это сделала. Казалось, моя рука действовала самостоятельно — она вдруг схватила Ину за каштановый локон и так сильно дернула, что голова ее наклонилась.
— Ой! Алиса! Какого черта! — Ина развернулась, щеки ее запылали, а глаза метали молнии.
— Задавака! И вовсе не из-за мнимого нездоровья Прикс ты не хотела, чтобы она не пошла с нами, а сама знаешь почему. Отчего ты всегда такая фальшивая? Хочешь, чтобы я почувствовала себя совсем… совсем… уж дурой из-за того, что я думаю, будто мы с тобой играем в одну и ту же игру…
— Какую игру, Алиса? В отличие от тебя я уже выросла и давно не играю ни в какие игры. Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь, кроме того, что это, как всегда, нонсенс. — Взбесив меня, она развернулась и спокойно проследовала наверх, остановившись лишь раз, чтобы медленно, театральным жестом помассировать затылок.
Почему она ничего не ответила по существу? Отчего более не хотела воспринимать меня в качестве достойного противника? Я знала, что она, как и я, не желает делить мистера Доджсона с Прикс, но при этом Ина отказывалась признать, что нас объединяют некие общие чувства и помыслы относительно него и относительно чего бы то ни было в принципе. Я слишком мала, чтобы понимать жизнь, — вот что она обо мне думала. И что всегда мне твердила.
