Сначала и мать Алисы была рада, что их сосед так рвался фотографировать ее дочерей, и с удовольствием наряжала девочек в соответствии с выбранным образом. Должно быть, ей казалось, будто для Доджсона это редкостная удача и даже привилегия: ведь ее дочери как-никак считались принцессами Крайстчерча!
Вскоре фотографии стали коллекционировать, как открытки. Ими обменивались, их даже продавали и покупали. Во многих викторианских салонах гордо демонстрировали альбомы со снимками, даже если запечатленный на них человек не имел никакого отношения к обладателю фотографии.
Так что нет ничего удивительного в том, что снимок Алисы оказался у Джона Рескина. (Кроме того, Рескин писал, что был очарован Алисой; в своей автобиографии «Praeterita» он рассказывал, как с нетерпением ждал вечера с Алисой и ее сестрами в отсутствие их родителей и всегда расстраивался из-за раннего ухода девочек.) Не исключено, в коллекции Рескина имелись и другие фотографии детей, особенно женского пола.
Нашим современникам нужно (хотя и сложно) понять еще одно: в викторианскую эпоху детьми восхищались как чем-то божественным. Викторианский «культ ребенка» подробно отражен в документах: детские, еще не сформировавшиеся тела считались отражением всего самого чистого, самого идеального, что есть в человеке. Викторианские рождественские открытки изображают детей в виде херувимов. Люди викторианской эпохи видели в полуодетом ребенке ангела, а не сексуальный объект. Естественно, были и такие, кто сексуально эксплуатировал детей, о чем писал еще Диккенс. Однако викторианцы жили не в нашу эпоху Amber Alert[16]и предупреждений «Осторожно: незнакомец». Тревога не являлась их первой реакцией.
И все-таки возникает вопрос: почему мать и отец позволяли маленькой Алисе проводить так много времени в обществе взрослого мужчины?
В викторианских семьях, особенно семьях высшего сословия, к которому относилась семья Алисы, существовало строгое разделение по возрасту и половой принадлежности. Мужчины в доме не имели никакого понятия о повседневной жизни своей семьи, и это особенно верно в случае с отцом Алисы, который был всецело поглощен делами колледжа. Женщина во время, свободное от производства на свет потомства, видела детей в основном по вечерам. Маленьких детей содержали в детской под надзором нянь и кормилиц. Когда же ребята становились старше, мальчики переходили на попечение учителей, а потом отправлялись в интернат, почти навсегда покидая дом. (Отчасти поэтому на фотографиях Доджсона в основном девочки — мальчиков вокруг почти никогда не было.) Девочки же со временем переходили под надзор гувернантки, вроде мисс Прикетт, которая в основном и занималась их воспитанием.
Мужчина, преподаватель, представитель церковного сословия (к нему в то время относились все преподаватели Оксфорда), который был рад время от времени облегчить работу гувернантки, скорее всего воспринимался в семье как желанный гость. И потом, Алиса с сестрами вообще росли в окружении мужчин. Они жили в Оксфорде и являлись любимицами всех молодых людей, желавших угодить их отцу. Так почему родители должны были в чем-то сомневаться, отправляя девочек днем на прогулку в компании джентльменов, тем более хорошо им знакомых?
То обстоятельство, что между Алисой и Доджсоном существовала любовная связь, мне кажется неоспоримым. Они вместе чувствовали себя менее одинокими. Им было хорошо друг с другом, и из этих взаимоотношений выросло нечто прекрасное (ведь они подарили миру Страну чудес) и в то же время трагичное. Что бы ни случилось между ними, оно преследовало обоих до конца жизни. Доджсон, по-видимому, постоянно искал Алисе замену; Алиса, кажется, отчаянно пыталась его забыть. Если бы они встретились в другой период жизни, возможно, дело закончилось бы иначе, но тогда мы наверняка не получили бы «Приключения Алисы».
Девочка, взирающая на нас с той замечательной фотографии, стала абсолютно викторианской женщиной, продуктом своего времени, пола и сословия. Поэтому нельзя рассказать ее историю, не поняв сути викторианской эпохи. Конечно, мы сейчас воспринимаем жизнь Алисы иначе, у нас возникают другие ассоциации, но в этом и заключается один из интригующих аспектов исторической литературы. Мы рассматриваем историю в контексте нашего времени, и она оживает.
Однако история Алисы — все же история викторианской эпохи. Это история о строгих поведенческих ограничениях, особенно для женщин. Это история о том, как важно постоянно сохранять лицо, о последствиях, которые влечет за собой, меняя всю жизнь, один-единственный, не до конца продуманный поступок.
В конечном итоге это история взаимоотношений мужчины и ребенка, художника и музы, история, которая продолжает очаровывать нас на протяжении ста пятидесяти лет. Важно понимать, что Алиса и Доджсон жили в эпоху, совершенно не похожую на нашу, хотя переживаемые людьми чувства универсальны и не могут не трогать наших современников.
Чтобы понять чувства человека, их вовсе не нужно рассматривать в исторической перспективе. Счастье и особенно трагедия Алисы кажутся совершенно правдоподобными, и эта сторона ее истории никогда не вызывала у читателей вопросов.
