Анна задумалась о том, стала ли гибель бедняги Фрэнка платой за то, что он связал свою жизнь с Джулией. В этом случае Анне потребуется немало доказательств, и, самое главное, ей придется вытянуть из Джулии имя ее прежнего так называемого партнера. Она сделала распечатки, чтобы забрать с собой и подумать. Ей пока не хотелось ни с кем это обсуждать. Вся ее версия держится лишь на одном имени, имеющем отношение к Фицпатрику. Энтони Коллингвуд.
ГЛАВА 5
Анну звонком вызвали в совещательную, и ей пришлось прервать свои разыскания о Фицпатрике. Кажется, проверки машин стали давать результаты, и сейчас дежурный офицер работал со списком установленных владельцев машин. Каннингам требовала, чтобы их всех допросили. У многих были приводы в полицию за мелкие правонарушения, в основном по части наркотиков. День предстоял тяжелый, да и вечер тоже. Свидание с Дженкинсом придется перенести.
Отделение словно готовилось к массовому исходу: в коридорах толпились полицейские в форме, которым предстояло проверить пятьдесят восемь машин. Многие машины из списка принадлежали жильцам дома и не требовали проверки, другие были в угоне, но самой важной оказалась последняя группа — машины, которые, по словам Джереми Вебстера, были припаркованы у дома в ночь убийства.
Камеры предварительного заключения и кабинеты для допросов были переполнены так называемыми капюшонниками, но это были явно не те клиенты: вряд ли мелкие правонарушители стали бы устраивать стрельбу. Почти все они пришли за дозой и явно не стали бы убивать Фрэнка Брендона. По ходу арестов и допросов стало ясно, что главарей среди арестованных нет.
Анна, все еще пылавшая негодованием из-за презрительных отзывов Каннингам, взяла на себя проверку самых дорогих машин: одна из них могла принадлежать тому, кто приехал вместе с Брендоном. Ее раздражало то, что она опять оказалась в паре с Гордоном: следовало проехаться по адресам через весь Лондон, от Хэмпстеда до Челси и Брикстона.
Анна и Гордон прибыли по первому адресу в Хэмпстеде, где проживал владелец и водитель машины, в пять тридцать вечера. Пола Рекслера она не застала, дома была лишь его беременная подружка. Хелен заметно нервничала и занервничала еще сильнее, когда ее спросили, где был ее дружок в ночь убийства. Она утверждала, что он был дома до тех пор, пока она не легла спать, а потом, примерно в половине десятого, поехал в магазин, потому что ей захотелось клюквенного сока, и отсутствовал около часа. О Фрэнке Брендоне она, по ее словам, никогда не слышала, однако Анну насторожило ее очевидное волнение. Когда Хелен спросили, принимает ли ее друг наркотики, она вся покрылась потом и промокнула кожу над верхней губой бумажной салфеткой.
Через некоторое время Анне надоело изображать вежливость. Она объяснила, что полиция обнаружила труп человека в том самом месте, где один из свидетелей видел «БМВ» Рекслера.
— Еще раз спрашиваю: мистер Рекслер принимает наркотики?
Хелен расплакалась и пробормотала, что употребляет кокаин, но не постоянно. И обещал бросить после рождения ребенка. Ей не нравились люди, с которыми он имел дело, когда ездил за дозой. Через некоторое время, успокоив Хелен, Анна спросила, встречала ли она кого-нибудь из торговцев. Хелен помотала головой и ответила, что Рекслер принимал кокаин лишь тогда, когда ему приходилось работать сверхурочно. Только Анна собралась задать вопрос о его работе, чтобы поехать туда и допросить его, как Рекслер вернулся домой.
Ему было чуть за тридцать, одет он был в костюм в тонкую полоску, белую рубашку и при галстуке. Он оказался брокером на товарной бирже в Сити и, судя по квартире и новой машине, прилично зарабатывал.
Узнав о причине визита Анны и Гордона, он набросился на Хелен:
— Черт тебя побери, что ты им наговорила?
Анна попросила его сесть и успокоиться. Он устроился на кончике стула и все время бросал сердитые взгляды в сторону Хелен.
— Я уже несколько месяцев чистый, — нервно сказал он.
— Вы бывали в Чолк-Фарм?
— Никогда.
— А позапрошлой ночью?
— Меня там не было.
— Возможно, мистер Рекслер, но вашу машину видели на стоянке у дома.
— Это какая-то ошибка.
— Вряд ли. Нам известно, что ваша машина стояла на парковке перед домом в ночь, когда был убит человек.
— Черт побери! Клянусь, не было меня там; вы ошибаетесь.
— Вы давали кому-нибудь свою машину?
— Нет.
— Тогда как вы объясните, что ваша машина указана в нашем списке машин, находившихся в ту ночь на стоянке?
— Я там не был.
Анна понимала, что он лжет, и начала постукивать ногой по полу.
— Может быть, продолжим в отделении?
— А чего ради?
— Мистер Рекслер, как я уже сказала, у притона наркоторговцев, который действовал несколько месяцев, был убит человек. Если вас там не было именно в ту ночь, может быть, вы были там раньше?
Хелен умоляюще посмотрела на него:
— Ты же сказал, что завязал. Ты обещал!
— Я и завязал, будь оно все проклято!
Анна встала и улыбнулась Хелен, потом предложила ей пойти выпить чаю, пока они закончат разговор с мистером Рекслером.
Как только Хелен вышла из комнаты, Анна продолжила допрос:
— Я уже объяснила вам, почему нам важно точно знать, когда вы приехали к тому дому и когда уехали…
— Я туда не приезжал.
Анна покачала головой:
— Приезжали, и сейчас самое время сказать правду. Мне не важно, что вы покупали, мне нужно знать точное время…
— Я там не был.
Анна поднялась:
— Мы всего лишь пытаемся выяснить, кто из владельцев машин, припаркованных в ту ночь у дома, непричастен к убийству. Но если вы отказываетесь сотрудничать, придется…
— Ну ладно.
Анна склонила голову набок и ждала продолжения.
— Я там был, но ничего не покупал. Жизнью клянусь, нет. То есть я, конечно, хотел купить, но Хелен так просила меня не задерживаться и так ждала этого сока, а у меня был жуткий день, и я совершенно вымотался… — Он склонил голову. — Я приехал туда около четверти одиннадцатого. Поднялся на площадку второго этажа и увидел, что там болтаются все эти ублюдки в капюшонах, охраняют вход, и струхнул. Я здорово рисковал. Поэтому вернулся к машине и уехал. Я и был-то там минут десять, не больше.
— Понятно. А вы не могли бы описать этих «ублюдков в капюшонах»?
— Да нет, лиц я не видел. Черные мальчишки — ну, большинство из них. Их было человек семь, и я испугался неприятностей и уехал, клянусь.
— А другие машины?
— Их было порядочно, но я их не рассматривал. Домой спешил.
