– Готово? Тогда компонент второй и не менее важный – пчелиный мед! – потребовал он, увидев, что орехи уже в салатнице.
Аня исчезла и вернулась с банкой меда.
– Твои родители – люди предусмотрительные, – похвалил Хитров. Он встал и, собственноручно зачерпнув ложек пять меда, вылил его на орехи. Понюхав то, что получилось и покачав головой, Филька потребовал сгущенного молока.
– У нас его нет! – растерялась Анька.
– Плохо, что нет. Придется заменить его чем-нибудь на молочной основе. Мороженое есть?
Следом за мороженым ему понадобились половина шоколадки, лимон и двенадцать капель сладкого сиропа. Смешав все, он поставил салатницу на стул посреди комнаты, а сам, как чукотский шаман, начал скакать вокруг, размахивая руками и бормоча непонятные слова, из которых можно было разобрать лишь: «О, мой учитель Абу-Сяун!» При этом лицо у Фильки было вдохновенным и сосредоточенным…
После священнодействия Хитров решительно придвинул к себе салатницу и ложку за ложкой стал отправлять эликсир себе в рот, пока салатница не опустела. Ребята зачарованно смотрели на него, очевидно, ожидая, что он сейчас поднимется над полом. Но вместо этого Филька сел на диван, закинул ногу на ногу и попросил:
– Чайку-у?! А когда летать будешь? – спросила Аня.
– Сегодня я не буду летать.
– Видишь ли, погода нелетная, и аэродромы не принимают! – И Филька неожиданно расхохотался. Он смеялся добрых минут десять, а потом простонал:
– И вы поверили, что я колдовать умею? Вот дураки! Надул я вас! Ха-ха! Абу-Сяун! Ха-ха! Где это видано, чтобы из мороженого эликсир делали?
В итоге вместе с Филькой стали хохотать и его одураченные друзья. Анькина овчарка беспокойно носилась по комнате и поскуливала, не понимая, что означают эти звуки.
– Ладно, колдовство – надувательство. Это ясно. Но как ты ухитрился получить пятерку за контрольную? – спросил Коля Егоров.
– Это запросто. Помните, Раиса меня за первую парту пересадила, чтобы я не списывал? Пересадить-то пересадила, а сама на своем столе листок с ответами забыла.
Рассказ двенадцатыйМедведь
В подсобной комнате за кабинетом зоологии висела вылезшая шкура медведя, подаренная школе одним охотником. Как-то Коля убирал кабинет, и шкура попалась ему на глаза.
Он поднял ее, набросил на плечи так, что его голова оказалась под медвежьей мордой, подкрался к Фильке и зарычал:
– Р-р-р! Я пришел из чащи! Сейчас сожру тебя! Что, страшно?
Хитров от неожиданности слегка вздрогнул, но быстро опомнился и сказал:
– А вообще-то если бы я не знал, что это ты, было бы намного страшнее!
– А как ты узнал, что это я? – разочарованно спросил Коля.
– Что я дурак, не узнать, когда у тебя ноги видны? – ответил Филька. – Вот если перешить шкуру так, чтобы все думали, что перед ними настоящий медведь… А? Давай? Представляешь, как все будут вопить от ужаса!
Егоров мгновенно оценил эту гениальную идею.
– Чур медведем буду я! – воскликнул он.
– Хочешь быть медведем – будь им… Но вот загвоздка. Вера Ивановна даст нам эту шкуру?
– Можно упросить. Она мне как-то жаловалась, что в шкуре полно пыли. Вот мы и скажем, что хотим почистить ее, – сказал Коля.
– Идет! Да здравствует медвежий кошмар! – закричал Хитров.
Приятели договорились с учительницей и отнесли шкуру к Фильке домой, пообещав вернуть ее на другой день.
Навыков шитья ни у того, ни у другого не было, и, сломав о толстую кожу все имевшиеся иголки, они пригласили Катю, посвятив ее в свой план. Катя шила лучше всех в классе и даже кроила себе и девчонкам платья, выбранные из иностранных журналов.
– Эх вы, лопухи, тут сперва шилом надо! Кожа-то толстая! – Катя взялась за работу. Несколько часов спустя шкура была готова, передние и задние лапы сшиты, а разрез на медвежьем животе, чтобы удобнее было застегивать, девочка сделала на пуговицах, скрытых в густой шерсти.
– Ну залезай! – критично оглядев свою работу, она протянула шкуру Коле.
Тот забрался внутрь, просунул руки в передние лапы, а ноги – в задние. Лицо его оказалось в пасти зверя. Через нее же Коля мог дышать.
Филька застегнул пуговицы, а когда они с Катей посмотрели, что у них получилось, то остались довольны. Перед ними стоял медведь – огромный, мохнатый, с полуоткрытой зубастой пастью.
«Медведь» вел себя странно. Он сделал несколько неуклюжих шагов и уткнулся в сервант, повернулся, сделал еще несколько шагов и свалил стул.
– Ты что, ослеп? Ты все тут опрокинешь! – закричал Филька ему в ухо.
– Эу-ау-оо! – донеслось из шкуры.
– Чего-чего? – не понял Хитров.
– Он говорит: изнутри ему ничего не видно, потому что его глаза не совпадают с отверстиями в шкуре! – предположила Катя, и «медведь» закивал, подтверждая, что она поняла правильно.
– Ничего страшного! Потерпи! – стал уговаривать его Филька. – Удовольствие, как говорится, требует жертв… Нам бы только до Аньки Ивановой добраться. У нее сегодня все ребята собрались. Сделаем так: я войду, а дверь за собой закрывать не буду. Ты ворвешься и всех напугаешь. Понял?
«Медведь» закивал, соглашаясь. Кое-как Сундукова с Хитровым довели его до соседнего подъезда, ухитрившись никому не попасться на глаза. «Медведь» на время притаился на лестнице, а Филька и Катя позвонили и вошли. И почти сразу Коля услышал из-за неплотно закрытой двери голос Хитрова:
– Никто не смотрел вчера программу новостей? Говорят, что голодные дикие звери приходят из леса в город и нападают на людей.
– В самом деле? Кошмар! – воскликнула Аня.
– Ерунда это все! Знаю я это телевидение! Передают всякую чушь, а сами деньги за рекламу грабастают! – раздраженно заявил Антон Данилов.
Голоса из коридора пропали. Должно быть, ребята прошли в комнату. Держась лапами за стены, «медведь» подошел к квартире и приоткрыл дверь. Прокравшись по коридору, он издал ужасный рык и ворвался в комнату.
Чтобы казалось страшнее, Филька предусмотрительно задернул шторы и выключил свет. В сумраке силуэт огромного зверя выглядел устрашающе. «Медведь» рычал и медленно надвигался, выставив лапы с десятисантиметровыми когтями. Его ужасная пасть оскалилась, из нее торчали желтые клыки.
– А-а! Смотрите! – завопил кто-то.
Девчонки завизжали и стали метаться по комнате. Анька Иванова вскочила на стол, Рита Самойлова постаралась спрятаться в шкаф, но никак не могла закрыть за собой дверцу. Филька стоял у окна и следил, чтобы никто не вздумал из него прыгать.
