Книга Город динозавров - Дмитрий Емец

Мой отец начал писать мемуары, когда ему было сто шесть лет, и писал по три страницы в день, пока в двести восемьдесят лет его не настигла безвременная смерть в пасти арракулы. Когда эту хищницу убили и отца извлекли из ее брюха, он был еще жив и успел простонать: «Ах, как рано я умираю! Я не успел написать и трети того, что мог!»

За сто семьдесят три года отец написал более двухсот тысяч страниц мемуаров, на чтение которых, если кто-нибудь отыщет время, уйдет более десятилетия. К стыду своему, я никогда не писал мемуаров, и все мои многочисленные воспоминания и приобретенный более чем за два столетия жизненный опыт могут исчезнуть вместе со мной. Увидев на столе Макса юные, поверхностные и не подкрепленные жизненным опытом заметки и тем не менее поразившись раннему уму юноши, в котором проснулся талант деда, я решил вписать и свою главу в хронику повторного заселения Земли динозаврами.

Когда, даже погрузившись в ванну с головой, я слышу доносящиеся с улицы рыки множества ящеров и дом вздрагивает от топота, я задумываюсь: имели ли мы право изменять историю планеты Земля? Смогут ли земляне ужиться с динозаврами? Боюсь, что нет. История не терпит повторений, нельзя дважды войти в одну реку.

Спустя месяц после того, как мне не позволили разводить крокодилов и вместо симпатичных скользких рептилий у нас появилось хищное сухопутное чудовище тираннозавр Шпрот, я лежал в ванной и размышлял о вечном: о цивилизации, об истории и о нашей роли в ней. Это мои любимые темы, и именно от них меня чаще всего отвлекают. Неожиданно пираньи заволновались. Я телепатически ощутил их страх и сообразил, что крылатое недоразумение где-то поблизости. После того как она съела Джульетту, мою любимую пиранью, этот ящер с кожистыми перепонками вместо крыльев не давал мне ни минуты покоя и подкарауливал моих бедных рыб. В последний раз, когда я пошел на кухню за ящиком майонеза, к которому я питаю слабость, и забыл закрыть за собой дверь, то, вернувшись, обнаружил, что этот убийца сожрал Сильвестра и Петю и подбирается к Арнольду, который мечется по дну ванной, спасаясь от ужасного клюва-гарпуна.

Выронив ящик с майонезом, я схватил Раму за хвост и вышвырнул в коридор. Но, несмотря на такое обращение, хищница, сожравшая моих рыбок, выглядела вполне довольной. После гибели Джульетты, Сильвестра и Пети у меня остались Арнольд, Лукойл и Джамиля – три бедных пираньи-сиротки, до которых не добрался древний ящер.

Полагая, что рыбы волнуются из-за Рамы, я сосредоточился, чтобы выяснить, где находится эта летающая этажерка, и внезапно уловил в непосредственной близости сильнейшие телепатические волны.

Кто-то приближался к нашей квартире с враждебными намерениями. Как многие телепаты, специально не совершенствующие свой дар, я плохо улавливаю и читаю чужие мысли, но всегда чувствую настроение моих объектов: искренность или фальшь, доброту или злобу. Сознания, которые я уловил, находились совсем рядом и были полны завистью и жадностью.

Это меня заинтересовало. «Хорошо, что дома я один. Я смогу хорошенько позабавиться!» – решил я. Я проник в сознание одного из этих враждебно настроенных существ и увидел мир его глазами. Странно наблюдать мир из чужой головы: резко меняются и цвета, и угол зрения, и в первые секунды испытываешь удивление, будто барахтаешься в незнакомом водоеме.

Мне удалось увидеть, что я, а точнее – человек, в сознании которого я находился, поднимается по лестнице. На мне ботинки с мягкой, заглушающей шаги подошвой, которая не скрипит и не стучит, а в руках – большая спортивная сумка с ломиком, клещами и другими инструментами из воровского набора. Человеку не совсем удобно, во-первых, из-за черной шапочки с прорезями для глаз, скрывающей лицо, а во-вторых, живот холодит что-то твердое: рукоятка пистолета, заткнутого за ремень.

Я не один. Впереди меня идет толстяк, одетый как милиционер, но он только выдает себя за милиционера, и мое чутье мне это подсказывает.

– Здесь! – негромко говорит толстяк, останавливаясь на площадке.

Тот, чьими глазами я смотрю, поднимается следом и видит черную металлическую дверь. Я замечаю номер квартиры: 84 – и понимаю, что это наша дверь. Мой спутник достает ключ и вставляет в замочную скважину.

– Они сменили замки, но это не спасет их барахла, – сердито говорит он и достает целую связку отмычек.

Пока он одну за другой пробует отмычки, человек в маске настороженно озирается и достает из-за ремня пистолет иностранного производства с длинным расширяющимся глушителем. Я чувствую, что вор сам побаивается пистолета и захватил его в основном для устрашения.

Обоих грабителей я узнал сразу – это те, кого мой внук назвал Толстым и Скелетом. Глазами худого смотрю я, а его напарник подбирает ключи. Куда делся двойник Скелета, я не знал и только потом, случайно перехватив мысли грабителей, догадался, что он сидит в машине.

В прошлый раз воры ушли с хорошей добычей, утащив килограммов семь золота, не считая бриллиантов, рубинов, изумрудов и других блестящих камней, которые почему-то дорого ценятся на этой планете, и мы их периодически, чтобы не нуждаться в деньгах, изготавливаем, меняя атомные решетки.

У ног Толстого сидит большая собака бойцовской породы, которую они привели с собой. Пес тихо рычит, и шерсть у него на загривке стоит дыбом. Воры гордятся им, потому что он победил во многих боях.

– Тихо, Ахилл, тихо! Бросишься по команде «фас»! – шепчет Толстый.

– Но у нас пистолет... – нерешительно добавляет Скелет.

– Он не понадобится. Пес разорвет в клочья даже чемпиона мира по боксу! Как-то на меня хотели напасть, и он справился с троими... Ага, готово! – Толстый наконец подобрал нужный ключ и с некоторым усилием открыл замок. Прежде чем войти, грабители переглянулись.

– Может, не пойдем? – прошептал Скелет. – Чего-то у меня в животе бурчит, а это плохой знак. Помнишь, что случилось в прошлый раз?