— Тамара, — представилась дама, и Алина поняла, что ей удивительно идет это имя.
— Ну вот, кажется, все в сборе, — констатировал Игорь. — Как говорится, можно начать.
Глеб Владимирович налил себе и Алине вина, остальные предпочли водку.
Михаил Иванович поднялся:
— Ну-с, господа, пять лет назад всеобщими усилиями мы отбили этот дом у городской администрации, привели его в божеский вид, обустроили свои мастерские...
— К некоторым это не относится, — улыбнулась Тамара, легко коснувшись ладонью колена Игоря.
— Игорек у нас в вечном творческом поиске, — поддержал ее Виктор Ильич.
— Ладно вам, — отмахнулся Игорь. — Дайте человеку договорить.
— В общем, за нашу дружную семью! — закончил Михаил Иванович.
Художники чокнулись и выпили.
— Серега, перед выставкой коленки не трясутся? — Игорь снова разлил водку.
— Есть немного, — признался Сергей. — Там еще работы непочатый край!
— Все будет нормально, — успокоил его Витолий Дмитриевич. — Не всегда первый блин комом.
— Томка, ты к первому числу чтобы как штык была на работе! — Игорь протянул рюмку Тамаре. — Я хочу сделать постановку в том черном платье, помнишь? Дама перед зеркалом.
— Опять на себя эти восемь килограммов надевать?! — притворно ужаснулась Тамара. — Поставишь ведь небось, злодей?
— В таком платье сам Бог велел стоять. Ничего, тебе не привыкать.
— Между первой и второй перерывчик небольшой! — вмешался Виктор Ильич. — Давайте выпьем за первую Серегину выставку!
Тост был принят на ура.
Глеб Владимирович наклонился к Алине:
— Положить тебе картошки? Ты не стесняйся, у нас тут все запросто.
— А я и не стесняюсь. — Алина подала ему тарелку. Ей ужасно нравились люди, в компании которых она сидела. — А Тамара — это кто? — шепотом спросила она.
— Наша самая выносливая натурщица. Ты ее разве не узнала? Она тут почти у всех на полотнах, и не только в человеческом виде.
Алина перевела взгляд на висящие по стенам картины Игоря и поняла, что Тамара и сверкающие глазами кошки — это одно и то же лицо.
Выпили по третьей.
Алине было удивительно уютно среди художников. Все они были разными, но объединяло их какое-то доброжелательное сияние творчества, никто никогда из этих людей не мог бы причинить ей зла — в этом Алина была совершенно уверена. Ей казалось, что всю эту компанию она знает уже давно. На другом конце стола заспорили о живописи какого-то незнакомого Алине художника, она слушала очень внимательно, впитывая, как губка, незнакомые, но такие красивые слова: пленэр, колорит, светотень...
— Ты у нас работать будешь? — неожиданно обратилась к ней Тамара.
— Нет... не знаю... Глеб Владимирович мой портрет пишет... — растерялась Алина.
— Глеб — он мастер, — веско кивнула Тамара. — Ты давно его знаешь?
— Да нет... Мы случайно познакомились.
— В этой жизни случайностей не бывает, — серьезно произнесла Тамара. — Глеб — хороший мужик.
— А вы... ты... — сбилась Алина.
— Какое там еще «вы»? — возмутилась Тамара. — Я что, на старуху похожа?
— Нет, — улыбнулась Алина. — А ты давно работаешь натурщицей?
— Давно. Чертовски тяжелая работа, но деньги неплохие платят. А потом, не могу я уже без этих гавриков. Привыкла.
— Тамара — наша царица, — провозгласил Михаил Иванович.
— Куда ж вы без меня?! — согласно кивнула Тамара.
— А некоторые особенно, — ввернул Виктор Ильич и подмигнул Игорю.
В мастерскую вошел высокий мрачный человек со спутанными волосами до плеч, по-хозяйски поздоровался, налил себе полстакана водки, залпом выпил, потом опустился на стул, достал из кармана трубку и закурил. По мастерской разнесся запах дорогого табака.
— Кто это? — спросила Алина у Тамары.
— Женька Вилярский. Один из самых известных художников в городе. Он сейчас из запоя выходит, его лучше не трогать.
Вилярский мрачно курил, глядя куда-то перед собой.
Время летело незаметно, и не успела Алина опомниться, как наступил вечер.
— Мне пора, — засобиралась она, слегка поежившись, представив себе, как сейчас одна выйдет на вечернюю улицу.
— Я тебя провожу, — тут же поднялся Глеб Владимирович и повернулся к остальным. — Я не прощаюсь.
— Алиночка, вы все-таки подумайте над моим предложением, — приподнялся Михаил Иванович. — Нам модели ох как нужны! Будете хлеб у Тамарки отбирать.
— На мой век хватит, — отмахнулась Тамара. — Приятно было познакомиться. Игорь, налей еще водки!
...Алина с Глебом Владимировичем шли по вечернему городу. Город сиял огнями, дневная жара спала, легкий ветерок обдувал разгоряченные лица.
— Надеюсь, все было хорошо? — Глеб Владимирович коснулся руки девушки, и по телу Алины пробежала легкая дрожь. Но избавиться от его прикосновения не хотелось.
— Конечно, — искренне сказала она. — Когда мне прийти в следующий раз?
— Ты можешь приходить, когда захочешь. Я буду очень рад тебя видеть. А следующий сеанс через неделю. Так же в два, договорились?
— Хорошо, — кивнула Алина и неожиданно для себя спросила: — А когда будет выставка у Сергея?
— В воскресенье открытие. Хочешь пойти?
— Хочу, — призналась Алина. — Я могу дать свой телефон...
— Вот старый дурак! — Глеб Владимирович смешно хлопнул себя рукой по лбу. — Диктуй, я запомню. У меня на телефоны феноменальная память.
Алина рассмеялась и продиктовала номер.
Глава 6В институте начались экзамены. Но голова Алины была занята совершенно другим. Она практически не вылезала из мастерских, с любопытством маленького ребенка проникая все глубже и глубже в эту творческую кухню. Она уже знала, что такое мастихин и как грунтовать холст, чтобы краска не скатывалась и не тускнела, как правильно натянуть холст на подрамник, каким углем хорошо делать наброски, на какой бумаге лучше писать акварелью и каким растворителем разводить масляные краски. Портрет ее понемногу оживал, принимая знакомые очертания. За время сеансов Глеб Владимирович рассказывал ей разные смешные байки из мира художников, на выставке Сергея они были вместе, и Алину поразило количество известных в городе людей, которые там присутствовали: от телевизионщиков до заместителя мэра. Теперь она называла Глеба Владимировича просто Глебом, они давно уже окончательно перешли на «ты», и в его мастерской она чувствовала себя, как дома. Страх улицы совершенно проходил, когда Глеб находился рядом. И каждый вечер так не хотелось уходить...
