«Этой штукой» был шестиметровый надувной резиновый банан с пластиковыми ручками через каждый метр. Все удовольствие заключалось в том, чтобы удержаться в стоячем положении, пока банан на огромной скорости таскает по заливу визжащих девчонок и старающихся выглядеть беспечно парней.
– Эй, да ладно тебе! – Взяв ее за запястье и слегка наклонившись назад, Пастернак легко поднял Анке на ноги. – Это будет весело!
Смеясь и упираясь, Анке и Криста пошли с ним к воде. Милли осталась под зонтиком наблюдать. Мэтт обернулся к ней, кивком приглашая последовать за ними, но она, улыбнувшись, решительно помотала головой. Он пожал плечами, подмигнул и побежал за остальными.
Аттракционом управляла троица из Ист-Энда. Кокетничающим девчонкам помогали выбраться из воды два крепких двадцатилетних парня с татуировками. Они настолько хорошо освоили свое дело, что даже не смотрели на клиентов. На них лежала физическая работа, а их отец, старый тертый калач со здоровенным брюхом и тонкими кривыми ножками, собирал деньги. Пока отец зазывал клиентов, его сыновья надевали на них спасательные жилеты.
– Подходите, девочки и мальчики! Всего за тысячу песет вас ждет незабываемая поездка! Всего за тысячу! Это всего лишь три фунта!
К нему подошел Пастернак и протянул пятитысячную купюру.
– Шестеро за пять штук, старина?
– Вали.
– Спросить не помешает. Держи. Плюс еще одна штука – и того шесть. Спасибо, приятель.
Тот повел их за собой к банану, с трудом ковыляя по камням. Один из братьев посмотрел на приближающегося Пастернака и ладонью остановил его.
– Извини, приятель.
– В чем дело?
– Не пойдет.
– Чего?
– Тебе что, по слогам повторить?
Он кивнул головой на впечатляющий красный живот Пастернака и показал ему узенький спасательный жилет, отделавшись гримасой.
– Но я заплатил!
– Поговори с моим стариком.
– Но… Я умею плавать! Мне не нужна эта штука!
Тот попробовал более умиротворяющий тон:
– Извини, браток. Все должны их надеть, да?
Пастернак с несчастным видом кивнул и повернулся, чтобы уйти. Мэтт и Анке пошли за ним.
– Да ладно. Фигня. Пойдем пообедаем.
– Нет, – буркнул Пастернак. Потом, вспомнив свой статус, снова развеселился. – Эй, это ерунда! Вы все идете в лодку, ясно? Это займет всего десять минут!
– Ты уверен?
– Да-а! Конечно! Я пойду и посижу с Милли. Мы с ней обсудим неудачи с диетами.
Анке тронула его за плечо.
– Ты ненормальный! Скоро увидимся, да?
Он смотрел им вслед. Молодые ребята, у которых все было. Он повернулся и пошел к Милли.
– Передумал?
– Вроде того.
– Жаль. Хотя я рада побыть с тобой наедине несколько минут.
Внезапно Пастернака охватила паника. Тон, которым она сказала «наедине», загонял его в ловушку, обезоруживал. Если он сейчас не встряхнется, все опять закончится ничем. Милли придвинулась ближе.
– Просто мне не очень-то весело, потому что обе девчонки постоянно с твоими друзьями. Они все такие милые и таскают меня за собой, но я не хочу им мешать. Ужас!
Она смотрела на него своими добрыми карими глазами. Он был зажат в угол.
– Так, может, мы с тобой поужинаем вместе сегодня вечером?
Его сердце провалилось в трусы. Пастернака охватило нервное возбуждение, за которым прятался черный удушающий страх. Черт! Черт! Почему он просто не может заставить себя сделать ЭТО!
– А Мэтт?
Милли слегка наклонила голову, просыпая песок сквозь ладонь.
– Конечно. – Она слегка поколебалась. – Но я бы предпочла просто нас с тобой.
Он попытался ободряюще улыбнуться и намекнуть ей, что ясно понял, куда она клонит, и что, поверь мне, детка, мой мотор кипит. Он надеялся, что выглядит клевым и мировым парнем, но чувствовал, что вышло не очень. По галечному пляжу ковыляли, возвращаясь обратно, остальные, хохоча над своим приключением. Добравшись до раскаленного песка, они начали притворно поднимать ноги и запрыгали к спасительным островкам полотенец, комично втянув щеки – будто это могло охладить песок под ногами.
Милли прошептала ему на ухо:
– Как скажешь, дорогой. Я не против Мэтта. Тебе решать. С ним или без него, я буду ждать тебя в баре на утесе в восемь, ладно?
– Конечно. Горю желанием.
Скорее горю желанием сбегать в туалет, подумал он, изо всех сил стараясь контролировать кишечник.
* * *
Поездка в Антекеру ошеломила Шона. Дорога шла вдоль ущелья через горные леса, и ему до боли хотелось быть там, взбираясь все выше и глядя вниз. Однажды он так и сделает. Возможно, завтра. Но, когда его сердце уже было готово выпрыгнуть от невыносимой красоты бескрайних просторов, шеренги елей стали редеть, и дорога начала мягко снижаться. На предгорьях молчаливые скалы и валуны уступили место обожженным глинистым берегам и кустарнику.
На последнем повороте дорога без предупреждения резко нырнула под облака. Последние елочки прильнули к красному глинозему вокруг дороги, которая, сделав петлю, повернула назад, к земле. Внизу раскинулась бесконечная зеленая долина, встречаясь с неряшливой лавой старого русла. И на выцветшем краю неба, едва видный в мареве жаркого дня, мерцал отдаленный откос Антекеры. Шон потерял дар речи. Это действительно было невыносимо прекрасно.
– Пахнет голубым сыром! Она была права. Пока они блуждали по лабиринтам аллей за крепостью Плаза-дель-Кармен, запах не исчез. Он даже усилился, возгоняемый полуденной жарой.
– Господи! – она скривилась.
Он-то надеялся, что эту вонь чувствовал только он, чтобы ничто не мешало Хилари наслаждаться прогулкой. Не получилось. С самого начала он знал, что сегодня она настроена весь день молча страдать, но не ожидал, что повод появится так быстро. Ему не хотелось, чтобы у нее вообще была причины ненавидеть это место. Он остановился, сердитый, усталый и взмокший.
– Слушай, прости. Не надо было мне таскать тебя по этим церквам. Я обещаю, мы не будем торчать здесь весь день, но мне нравятся такие штуки. – Посмотрев прямо ей в глаза, он понизил голос. – Мне они нравится.
Она уронила голову.
– Прости.
Он взял ее руку и попытался улыбнуться ей.
– Не извиняйся. Ты права. Здесь воняет. Это вонючий старый город.
Она не подняла головы. Шон посмотрел по сторонам, отчаянно пытаясь найти компромисс.
– Послушай, почему бы тебе просто не провести час на рынке кож?
Она выглядела озадаченной.
