Аманда вновь поймала себя на том, что не может удержаться, чтобы не рассматривать Пьетро. Ее вновь восхитили его мускулистые бедра и широкие плечи. Этот мужчина, довольно грубо тащивший ее по узкому проходу и, казалось бы, совершенно равнодушный к ней, опять заставил ее почувствовать себя женщиной. Аманда не хотела, чтобы сердце так неистово билось, когда она смотрела на его чудесные волнистые черные волосы, взъерошенные после сна. Чего она на самом деле хотела, так это снова стукнуть его по лодыжке.
Они миновали несколько вагонов, прежде чем добрались до ресторана. Пьетро взял пластмассовый поднос и встал в очередь перед Амандой. Он зевнул, когда делал заказ женщине, стоявшей за стойкой.
— Спасибо, но я не буду эспрессо.
Аманда выглянула из-за его плеча.
— Эти две чашки для меня.
— Ничего себе! Ты, должно быть, очень устал!
— Да. Потому я и спал.
Аманда почувствовала себя виноватой, когда заметила темные круги у него под глазами. Она указала на стаканы с соками.
— Я бы хотела что-нибудь из этого. — И тут ее взгляд упал на аппетитные пирожные: — О, и из этого тоже!
Пьетро вздохнул и взял апельсиновый сок и пирожное.
Аманда порылась в кошельке и бросила на его поднос несколько скомканных купюр.
— Я займу нам место.
Пьетро принес завтрак к столу. Он сонно улыбался.
— Ты ешь намного больше, чем раньше.
Аманда похолодела, ее рука, тянувшаяся за пирожным, застыла в воздухе. Эми никогда не ела ничего жирного и высококалорийного! Аманда смущенно откашлялась.
— Я решила, что голодание вредно для здоровья. Теперь я больше занимаюсь спортом.
— Заметно.
Аманда опустила глаза на футболку от Арубы, которую ей одолжила Эми для этой поездки. Ткань плотно обтягивала грудь.
— Что ты хочешь сказать?
— Только то, что ты потрясающе выглядишь.
От его сексуального голоса у Аманды задрожали колени.
— Ты никогда еще так не выглядела, — добавил он.
— Спасибо.
Она сдвинула под столом трясущиеся колени. Никакие комплименты не должны заставить ее выдать истинные чувства к нему. Флирт, очевидно, был для Пьетро одним из способов убивать время.
Они молча слушали, как колеса стучат по рельсам, и наблюдали за пролетавшими мимо пейзажами.
Наконец Аманда нарушила тишину:
— Как ты думаешь, мы долго пробудем в Венеции?
— Наверное, неделю. — Он потянулся за второй чашкой. — Коллекция вечерних платьев не очень большая. Работа не займет много времени.
— Здорово.
Она вертела в руках кусочек пирожного, кроша сахарную глазурь на блюдечко.
— Не волнуйся. У тебя будет время пройтись по магазинам.
Аманда посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц:
— Вообще-то меня больше интересуют музеи.
Пьетро пожал плечами. Его взгляд был прикован к стаду овец, пасшихся на зеленом склоне холма.
Аманда совсем упала духом. Она цеплялась за слабую надежду, что он так же, как она, жаждет повторить их поход в музей.
За окном промелькнула табличка с названием станции. Пьетро схватил поднос.
— Мы почти приехали. Скоро выходить.
Аманда последовала за ним из вагона-ресторана. Пьетро чуть задержался в дверном проеме перед входом в следующий вагон, и она с разгону врезалась в его широкую спину. Когда они проходили по коридору в первый раз, там было совершенно пусто, теперь же в нем теснилось множество людей, стремящихся поскорее добраться до выхода.
Пьетро остановился, увидев толпу.
— Нам лучше подождать здесь.
— Но моя сумка с вещами! Я оставила ее под сиденьем!
Аманда попыталась проскользнуть мимо него.
Пьетро вздохнул с обреченным видом:
— Тогда пойдем.
Аманде было нелегко угнаться за ним, когда он решительно прокладывал путь сквозь толпу. В какой-то момент он ушел так далеко вперед, что она потеряла его из виду. Она беспомощно озиралась по сторонам, попав в группу пожилых туристов, нагруженных тяжелыми сумками и обвешанных фотоаппаратами. Пройти дальше Аманда не могла — рука запуталась в чьем-то длинном ремешке, и она чуть не упала.
Пьетро мгновенно подхватил ее:
— Держись.
— Спасибо.
Аманда постаралась отойти от фотографа, который оказался в опасной близости от нее, но несколько маленьких детей, оглушительно крича, пробежали по проходу и прямо-таки толкнули ее в его объятия.
Пьетро отступил к стене вагона, их руки были переплетены. Аманда опустила голову на его плечо. Тепло его тела лишило ее всякого желания двигаться. Аманда слышала, как бьется его сердце. Она невольно прижалась к нему, почувствовала, как легкое, подобное дуновению ветерка дыхание ласкает ее ухо. Ее охватила дрожь. Не сознавая что делает, она обвила руками шею Пьетро и прильнула к его мускулистой груди.
У нее захватило дух, когда она поняла: он взволнован не меньше. Его сердце билось так часто, что сомневаться в его чувствах не приходилось.
Неловкость сменилась триумфом, когда Пьетро коснулся ее губами. Он был близко, опасно близко, восхитительно близко — теперь она даже ощутила его возбуждение. Он застонал. Его дыхание, щекочущее ее ухо, стало горячим, а его страсть растопила все ледяные преграды, которыми она себя окружила.
Аманда подняла голову, устремившись навстречу его обжигающей страсти. Пьетро наклонился к ней. Она отбросила все сомнения. Ее губы раскрылись, подобно тому, как цветок распускается под первыми лучами солнца. Когда он приник к ее губам, она неожиданно для себя стала влажной. Его язык дерзко играл с ее языком, словно уговаривая, убеждая, дразня и заставляя думать о том, что она почувствует, когда его плоть окажется внутри ее. Аманда изнывала от сладостного томления, а средоточие ее женственности жарко пульсировало. Грудь нестерпимо ныла, ее будто покалывало тысячей иголочек в предвкушении новых прикосновений. Аманда закрыла глаза, утопая в блаженной бездне поцелуя.
«Венеция», — прозвучал из динамика голос кондуктора.
Аманду словно облили холодной водой. Она услышала приглушенную брань, когда попыталась убрать руки Пьетро. В следующий миг фотограф оттолкнул ее и повернулся к ней спиной.
— Нам бы лучше забрать твои вещи, — пробормотал он.
Аманда была рада держаться от него на расстоянии, когда они вновь начали проталкиваться через толпу. Только когда она осознала, что этот человек больше никогда ее не поцелует, что его сильные руки никогда больше не обнимут ее, с ней что-то произошло. Она словно лишилась чего-то очень дорогого.
