Он обрушился на нее, и в ту же минуту ей так сильно захотелось быть взятой, как ему захотелось ее взять. Она сама раздвинула свое лоно, помогая ему погрузиться в нее как можно глубже. Он двигался медленно, но с каждым движением, прислушиваясь к ней, ускорял ритм.
— Еще! Еще! — стонала она. Каждый мускул ее гибкого тела старался помочь ему поскорее испытать последний трепет. Но Антон хотел, чтобы первой сдалась она, жадно вслушиваясь в ее хриплые крики, вдыхая ее аромат, смешанный с запахом морской соли. А она билась под ним, царапала спину и кричала, кричала, кричала… Наконец не выдержал и он. С его губ сорвался гортанный звук, и он, обессиленный, упал на нее, а она вытянулась, успокоенная, едва ощущая свое тело.
— Боже мой! — прошептала она. — Это невозможно.
— Это просто какое-то безумие… — согласился он. — Но мне сейчас ужасно хочется курить. Ты не возражаешь?
— Ничуть. И мне дай сигарету. Это тот самый момент, когда я не могу отказать себе в запретном удовольствии, тем более что мы с тобой нарушили все запреты.
— О каких запретах ты говоришь? Ты такая пуританка? Что-то я за тобой этого не заметил. — Он глубоко затянулся и посмотрел на нее с этой своей обворожительной улыбкой, от которой у нее замирало сердце. — Или ты имеешь в виду запрет со стороны нашего так называемого друга?
— Ну вот… — расстроилась она. Уж о Богородском-то вспоминать в эту сказочную ночь не было необходимости.
— Алена, — между тем серьезно сказал Антон, и его улыбка погасла, — мне совсем не нравится вся эта ситуация. Чем тебе это может грозить?
— В лучшем случае увольнением. Но я уж как-нибудь переживу. Его канал не единственный. Но нужно еще без потерь вернуться домой. — Она погрустнела. Волшебный сон грозил кончиться, а ей так не хотелось просыпаться!
— Вот что, — решительно загасил он сигарету в пепельнице из массивного хрусталя, — когда мы придем обратно, я заберу тебя к себе. А с ним поговорю по душам.
— Ты живешь один? — спросила она, все еще не веря в такой поворот событий. У мужчины, подобного Антону Раушенбаху, не могло не быть женщины. А если и была… Он что, с ней расстался? Ну да, конечно, ей даже показали эту женщину.
— Один. С недавних пор. У меня была подруга, но мы с ней расстались три месяца назад. Надеюсь, она не создаст нам проблем, — сказал он, но в его голосе послышалась легкая неуверенность.
— Я тоже не хочу создавать тебе проблем, — пробормотала Алена. — Лучше уж мне вернуться на виллу.
— Нет! — он порывисто обнял ее: — Я не могу даже представить, что ты останешься там одна в полной его власти. Нет!
— Я там не одна. Там живут мои коллеги, что я им скажу?
— Все как есть. Кто-нибудь из них знает, что Андрей тебя домогался? Или ты никому не сказала?
— Почему? Сказала. Нашему стилисту Верочке. Я просила ее никому не говорить, что отправилась на свидание с тобой.
— Значит, ты решила все сделать втайне? А потом как ни в чем не бывало вернуться к нему? Алена, посмотри на меня. Скажи, я для тебя просто приключение? Конечно, я понимаю, Андрей привлекателен, богат, от него зависит слишком многое в твоей жизни…
— О чем ты говоришь? — прервала она его. — Ты думаешь, что я такая… такая…
— Нет, прости, я так не думаю. Просто мысль о том, что ты к нему вернешься, для меня непереносима. Уже… Я и сам не знал, до какой степени увлекусь тобой. А сейчас… Мне уже кажется, что это не просто увлечение. Алена, ты — женщина, которая мне нужна.
— Не будем сейчас об этом говорить. Слишком рано. Антон, это просто страсть. — Она вздохнула в надежде, что он станет ее переубеждать, но он промолчал, а потом вернулся к другой теме:
— Так ты согласна пожить у меня все то время, пока не кончится твоя виза?
— Это было бы замечательно, но я даже не знаю, как это сделать.
— Думаю, пока он не вернулся, нужно просто съездить, забрать твои вещи и перевезти их ко мне. О! Тебе понравится мой дом, хотя он далеко не такой роскошный, как вилла Богородского.
— Честно говоря, мне на этой вилле не слишком-то уютно. И не только от того, что там он. Она слишком большая, слишком роскошная. Просто дворец-музей какой-то, а не место, где живут люди.
— Ну что, договорились? — спросил он с надеждой на положительный ответ.
— Хорошо, — сказала она, — попробуем.
— Отлично! — обрадовался он и тут же добавил без перехода: — Ты любишь дыню? У меня просто роскошный экземпляр в холодильнике! То, что нужно!
Дыня и впрямь была превосходной, как все в этом эдеме. Соблазнительный, источающий пряный, чуть мускусный аромат плод, тающий во рту. И сама Алена таяла, перестав ощущать и пространство, и время.
Когда они вернулись на стоянку и оставили там «Сирену», Антон настоял, чтобы они сразу же отправились к нему.
— Я сам съезжу за твоими вещами, тебе не стоит возвращаться, — сказал он. — Ты просто позвони своей Вере, пусть соберет все, что нужно. Надеюсь, она не будет возражать?
— А вдруг он уже вернулся?
— Ну, тогда нам предстоит серьезный разговор. В конце концов, чем быстрее, тем лучше.
Это был старый рыбацкий дом, пристроенный к отвесной скале, и ничего более романтического Алене до сей поры видеть не приходилась. Она проезжала не раз мимо роскошных вилл в Малибу, мимо суперсовременных домов пригородов Лос-Анджелеса, потрясающих воображение всевозможными формами и техническими новинками. Все это оставляло ее равнодушной, словно она рассматривала фотографии в глянцевом журнале, посвященном архитектуре и декору. Но этот небольшой дом в зарослях цветущей бугенвиллеи ей понравился с первого взгляда. Антон сказал, что ему хотелось сохранить атмосферу, которая царила в этом месте, но при этом пришлось ремонтировать крышу, водопровод, канализацию, немного расширить окна. Дизайнер посоветовал использовать краску и фактурную штукатурку, чтобы подчеркнуть очарование и простоту этого жилища. И они действительно стали украшением. Одну из стен в доме образовала настоящая скала, и это было невероятно оригинально. Большая часть дома была выкрашена в белый цвет, и здесь, в отличие от Москвы, где одно время всех сразило повальное увлечение белым, будто бы тусклого неба и снега мало, он выглядел свежим и сияющим. Стены в кухне были покрыты штукатуркой зеленого цвета и разных оттенков охры, здесь даже сохранилась каменная раковина, которой было немало лет. Во всем доме было обилие живых цветов и вещей, определить временную и территориальную принадлежность которых было затруднительно. Но все вместе, с разнообразной, но гармонирующей друг с другом мебелью, они создавали органичный ансамбль и неповторимую атмосферу, в которой повсюду ощущался характер хозяина — легкий, жизнерадостный, артистичный. Чтобы рассмотреть здесь все, не хватило бы и целого дня, а Алена чувствовала приятную усталость и более всего на свете хотела бы сейчас очутиться в кровати. Антон тоже устал и потому решил отложить визит на виллу Богородского, тем более что завтра ему предстоял самый обычный, рутинный трудовой день. Хотя представить, что доктор Раушенбах с равнодушным видом совершает ежедневный обход и строго говорит что-то персоналу, было невозможно.
