Минуты тянулись необычайно медленно, но ни одна живая душа не появлялась в холле. Перед уходом Хуанита оставила сандвич и стакан молока, но просила не говорить об этом Клоски. Служанка исчезла в своей комнате, Гарнет осталась в полном одиночестве.
На неудобном деревянном стуле за конторкой сидеть было неловко, и молодая женщина, жалея, что нет ни газеты, ни книги, перешла на бархатный стул в холле. Постепенно ее веки стали тяжелеть, и она время от времени трясла головой, чтобы прогнать сон.
Тромкий вопрос внезапно разбудил Гарнет. Она открыла глаза и, увидев перед собой Флинта, вскочила на ноги.
— Привет, мистер Маккензи. Я, кажется, заснула.
— Будьте уверены — мертвецким сном. Но, дьявол вас побери, почему вы сидите в холле? Я дал вам деньги на комнату.
— Вы мне не дали договорить. Я как раз собиралась сказать, что, желая их сохранить, в обмен на комнату нанялась ночным портье. Согласитесь, весьма предприимчиво с моей стороны.
— Не соглашусь. Город здесь дикий. Нравы не то что в вашем тихом местечке в Джорджии.
— Помнится, мистер Маккензи, вы говорили, что верите в судьбу.
— В судьбу? Нет, я рассуждал о смерти. Но и до нее с человеком может произойти много всякого и, заметьте, не всегда приятного.
— Неужели? — Гарнет насмешливо подняла брови. — А я и не догадывалась. Да и где уж мне знать: всего-то потеряла родных и дважды овдовела. Да еще пережила войну. — И она опрометью кинулась к конторке.
— Мой вам совет — уезжайте откуда приехали. Легче прижиться снегу в аду, чем вам в здешних краях. — Он повернулся и направился к бару.
— Если мне потребуется ваш совет, мистер Маккензи, — закричала ему вдогонку Гарнет, — я сама вас о нем попрошу!
Глава 7
Гарнет злилась еще несколько минут, но постепенно поняла, что гнев не лучший способ убедить Флинта, что он не сможет без нее жить. Переупрямить его не удастся.
Вечер шел своим чередом, и чем больше Гарнет думала, как ей приручить Флинта, тем в большее уныние она приходила. Немного отвлекал лишь доносившийся из бара шум.
Наконец, когда музыка и голоса сделались невыносимо громкими, она поднялась и выглянула в двери, надеясь, что ее заметит Флинт, но вместо этого привлекла внимание двух молодых ковбоев.
— Посмотри-ка, Джой, — заржал один из них. — Крошка хочет в нашу компанию.
Прежде чем Гарнет успела понять, что у него на уме, другой ковбой схватил ее за руку и потащил в бар.
— Нечего смущаться. Заходи, красавица. Я Джеб Бун, а это мой брат Джой. Мы тебя угостим выпивкой.
Оба брата были белокуры и голубоглазы, родились, похоже, близнецами и выглядели лет на восемнадцать, не старше. Гарнет поняла, что братья вполне безобидны, просто хватили лишнего.
— Спасибо, джентльмены, — добродушно произнесла она, — но мне надо возвращаться к работе.
— Негоже работать, когда все другие развлекаются, — осклабился Джеб. — Может, пропустишь рюмашку?
— Спасибо, не могу. — Гарнет оглядела соседние столики. — Я ищу одного человека… — Внезапно, узнав какого-то мужчину, на мгновение застыла и удивленно воскликнула: — Мистер Мур!
Человек с темной косматой бородой медленно поднялся. Он был грузен и оказался по меньшей мере на восемь дюймов выше шести футов. На свободном ремне болталась кобура. Устрашающий вид довершал перекинутый через левое плечо кнут, При взгляде на Гарнет его густые, кустистые брови насупились:
— Вроде бы что-то знакомое, но никак не припомню, где я тебя видел, сестричка.
— И не захотите вспоминать. Потому что вы тот самый человек, кто трусливо бросил наш караван.
Глаза Мура превратились в черные бусины.
— Никто еще не называл Булвипа Мура трусом, сестра, — ни мужчина, ни женщина! — проревел он.
Гарнет вызывающе вздернула голову:
— Значит, я буду первой.
В баре притихло. Даже пальцы пианиста перестали бегать по клавишам, и он прислушался к разговору.
— Думаю, и другие согласятся со мной, когда узнают правду.
— Не связывайтесь, мэм, — едва слышно прошептал мгновенно протрезвевший Джой Бун и выпустил ее руку. Его брат Джеб мрачно насупился.
Но Гарнет отнюдь не собиралась останавливаться и снова повернулась к Муру:
— Вы бросили фургоны за два дня до нападения.
— Я слышал, что при набеге индейцев все переселенцы погибли, — отозвался сосед Булвипа Мура по столику.
Гарнет покосилась на говорившего:
— Меня спасли. И благодарить за это я должна вовсе не мистера Мура.
— Кто же вас спас? — поинтересовался незнакомец.
— Некто мистер Маккензи, — задиристо провозгласила Гарнет. — А ваш Мур бросил нас и словом не обмолвился о грозящей гибели.
— Эта женщина несет околесицу! — возмутился проводник.
— Вы лжец, сэр. Трус и лжец.
— Серьезное обвинение. Особенно в здешних краях, — предостерег сидевший за столиком.
— Но от этого оно не становится менее правдивым, мистер…
— Бодин. Натан Бодин. — Рядом со здоровенным Муром его сосед казался вдвое меньше. На узком лице темнели аккуратно подстриженные усы.
— Не бери в голову, Бодин, — рявкнул проводник. — Она мелет несусветный вздор.
— Я знаю, что вас наняли проводником, мистер Мур. Знаю, что мы целиком зависели от вас. А вы нас бросили и оставили на растерзание индейцам двенадцать фургонов с женщинами и детьми.
В баре загалдели, и какой-то человек спросил:
— Это правда, Мур?
— Да ты что! Эта шлюха все врет, потому что я не попался на ее крючок.
— Не смей ее так обзывать! — поднялся на защиту Гарнет Джеб Бун.
— Кто это разевает пасть? — взревел взбешенный верзила. — Не хватало, чтобы каждый молокосос указывал Булвипу Муру, что ему можно, а что нельзя!
— А тебе, выходит, разевать пасть можно? — раздался спокойный голос, и у Гарнет екнуло сердце. Она узнала своего недавнего спутника, который сидел в дальнем, неосвещенном уголке бара.
И только теперь Флинт Маккензи выступил из тени.
С тех пор как Натан Бодин и Булвип Мур заявились в бар, Флинт оставался в своем углу незамеченным. Его не могло не заинтересовать, какого черта эти два сукиных сына делают вместе. «Ворон ворону…» — мелькнуло в голове. Они оба заслуживали смерти, и Флинт одинаково презирал каждого из них. Мур трусливо шел напролом, но из их парочки Бодин был опаснее: коварная змея, он наносил удар исподтишка и предпочитал, чтобы грязную работу делали за него другие. Флинт понял, что на этот раз Бодин использовал Мура.
