На миг вилка в руке матери замерла над сковородой с беконом. Но Эйлин тут же взяла себя руки и продолжила переворачивать мясо.
— И давно? — она оглянулась на Лесли. — Никогда не думала, что тебя интересуют женщины.
«Ты мне никогда об этом не говорила», — немое обвинение Эйлин повисло в воздухе.
Лесли попыталась сохранить хладнокровие:
— Уже несколько лет. Еще с колледжа.
— Значит, уже давно, — с болью в голосе выдохнула Эйлин.
— Получается, что так, — Лесли вздохнула, понимая, что только усилила разочарование матери. — Просто не было удобного случая, чтобы тебе рассказать.
— Но это именно то, чего ты хочешь? Ты счастлива?
Счастье. Почему все используют именно это слово для обозначения того, что важно? Как будто это единственное, к чему стоит стремиться. Мимолетное, абсурдное и зачастую ложное ощущение.
— Просто я хочу быть самою собой, — Лесли налила себе еще кофе и, не оборачиваясь, направилась к выходу. — Я не буду завтракать.
Дэв вышла на крыльцо с кружкой кофе в одной руке и с тарелкой пирожков и яичницей в другой. Наслаждаясь одиночеством, она устроилась в плетеном кресле и поставила тарелку на колени.
— Ничего себе у тебя завтрак! — раздался за спиной голос Лесли.
Дэв вздрогнула от неожиданности.
— Это все свежий воздух. Как только я выбираюсь куда-нибудь в горы, мой аппетит утраивается, — Она улыбнулась Лесли, которая казалась невероятно красивой в лучах утреннего солнца. Все, что Дэв могла видеть, это темный силуэт с золотым ореолом вокруг головы. Лесли стояла, повернувшись к Дэвон боком, и в этом ракурсе линия ее груди просматривалась особенно хорошо. Дэв судорожно вдохнула воздух, ее голод внезапно переключился с еды на что-то более сильное. — Ты уже завтракала?
Лесли устроилась на перилах крыльца и сделала глоток кофе.
— Да.
Но Дэв догадалась, что кофе был основной частью завтрака. Она внимательнее разглядела Лесли: на той были джинсы, футболка с коротким рукавом и кроссовки. И хоть ее одежда была свободнее, чем вчера, в самой Лесли ничего свободного не наблюдалось. Все ее тело напоминало сжатую пружину, и Дэв, кажется, даже слышала, как воздух вокруг гудит от напряжения.
Дэв откусила пирожок, который оказался просто бесподобен, и сделала глоток кофе.
— Через пару минут я закончу, и мы можем идти.
— Можешь не спешить, сегодня ты расписываешь наш график.
— Нет никакого графика. Что не сделаем сегодня — закончим завтра. Или послезавтра.
Лесли тряхнула головой:
— Интересный подход.
— Наверное, совсем не то, к чему ты привыкла, — улыбнулась Дэв.
— Да, совсем, — Лесли проследила глазами за парой, которая, обнявшись, вышла из дверей гостиницы и скрылась за поворотом.
— Что-то случилось этим утром? — тихо спросила Дэв.
— Нет. А что?
— Просто не могу понять, ты всегда такая напряженная, или это чем-то вызвано.
— Я совсем не напряженная, — нахмурилась Лесли, думая о работе, которая осталась незавершенной. И вместо того, чтобы заняться полезными делами, она собиралась весь день бегать за Дэв. — Я просто не привыкла к безделью.
— Я полагаю, у тебя нет с собой медицинского набора «Помоги себе сам»?
— Что? — удивилась Лесли. — О чем ты говоришь?
Дэв поставила свою тарелку на стол возле кресла и поднялась.
— Мне кажется, тебе нужно раздобыть такой. Могу поспорить, что твое давление сейчас выше некуда.
— Могу спорить, что оно таким и будет, если ты не перестанешь меня раздражать, — огрызнулась Лесли, соскакивая с перил. — Я рассказала тебе о своих проблемах не для того, чтобы ты изводила меня.
— Прости, — Дэв подавила желание схватить Лесли за руку и удержать возле себя. — Это не мое дело.
Лесли обернулась. В ярком свете утреннего солнца выражение ее глаз было невозможно понять.
— Да, ты права. Не твое. Ты готова идти?
— Только отнесу посуду.
— Твоя мама спросила, запаковать ли нам обед. Но я думаю, что к тому времени мы уже вернемся, — сказала Дэв, выходя на крыльцо. — Она пожелала тебе приятно провести время.
Лесли тяжело вздохнула и вслед за Дэв направилась к автомобильной стоянке.
— Я рассказала ей, что еду с тобой. Надеюсь, ты не против.
— Почему я должна быть против? — Дэв открыла для Лесли пассажирскую дверь своего внедорожника.
— Некоторые люди придают большое значение неприкосновенности личной жизни. К тому же, раньше ты не была такой общительной.
Дэв обошла машину и, открыв водительскую дверь, забралась внутрь. Вставив ключ в замок зажигания, она не стала заводить двигатель, а вместо этого обернулась к Лесли, которая встретила это подозрительным взглядом.
— Прошло слишком много времени, Лес. Тогда у меня было очень мало общего с людьми, которые меня окружали.
— Косметика и мальчики, — пробормотала Лесли.
— Что?
Лесли покачала головой:
— Ничего.
— Может быть, взять тебя с собой было не самой лучшей идеей, — тихо сказала Дэв. — Мне казалось, что несколько часов на озере поднимут тебе настроение, но, судя по всему, это только злит тебя еще больше. Я не хочу портить тебе отпуск.
— Дело не в тебе.
— Кроме меня тут никого нет.
— Утром у меня был сложный разговор с мамой, — сказала Лесли, с силой выдавливая из себя слова. — Я рассказала ей о том, что я лесби.
Дэв на мгновение показалось, что ее одним ударом сбили с ног. Перед глазами все поплыло. Вцепившись в руль, она пыталась заставить мир остановиться, но он продолжал вращаться. «…о том, что я лесби», — гудело у Дэв в ушах. Это было последнее, что она ожидала услышать. Слова отдались болью во всем теле. Лесли бросила ее, отвергла, забыла все, что было между ними. И все потому, что Лесли ее не хотела. Потому что не чувствовала то, что чувствовала она. Потому что она была правильной, такой как все, и не понимала страданий Дэв. Долгие годы Дэвон жила с этими мыслями, прежде чем смогла, наконец, похоронить их. А теперь прошлое восстало из мертвых, сведя на нет все ее титанические усилия. Как может Лесли быть лесби?
Дэв повернула ключ в замке зажигания. Но все ее тело свело судорогой так, что она не могла нащупать педаль газа. Мотор работал вхолостую. В кабине повисла тишина, которая душила Дэвон и не позволяла наполнить легкие воздухом.
Лесли заметила, как отлила кровь от лица Дэв. Она была уверена, что Дэвон, так же как и ее мать, считает, что прошлое — это призрак, который преследует человека до тех пор, пока самая последняя ошибка не будет исправлена. У них с Дэв было много общих призраков, и Лесли понятия не имела, как заставить их исчезнуть.
