— Вы успели посмотреть меню блюд, которые подают в номера? — спросил он.
Алессандра держала в руках меню и список вещей первой необходимости, который только что составила. Одежда, белье, обувь, увлажняющий лосьон, записная книжка, какое-нибудь чтиво, куртка. В животе у нее заурчало, и она принялась разглядывать меню. К сожалению, пока она принимала душ, в нем ничего не изменилось.
— Нет ли здесь другого места, где бы мы могли сделать заказ?
Гарри громко рассмеялся.
— Слушайте, принцесса, я знаю, эта пища не для гурманов, но зато она рядом, в отеле, и нам придется есть именно ее. Удовольствуйтесь тем, что есть, и закажите гамбургер.
— Я не ем говядины, — ответила она холодно.
— Вот это сюрприз! Что ж, здесь хороша отварная рыба в остром соусе, — подсказал Джордж, отрываясь от телевизора. Он приглушил звук и смотрел трансляцию баскетбольного матча.
— Отлично, — обрадовался Гарри. — Пусть будет рыба. Если Джордж говорит, что она хороша, значит, так и есть. Вас не смутит, если я закажу гамбургер?
— Нет.
— Блестяще! Тогда заметано.
Но Алессандра покачала головой:
— Рыба не подойдет. Знаю, что в меню этого нет, но, может, они могли бы прислать кусочек жаренного на гриле цыпленка? Без всяких приправ. И салат…
— Здесь не подают такого ленча, как в фешенебельном загородном клубе, — перебил Гарри. — Вы спасаетесь от Майкла Тротта, и потому в ваших интересах держаться тише воды, ниже травы, а это означает, что вы не будете создавать лишних проблем для здешних поваров, не станете для них гвоздем в заднице. Меню не такое уж бедное. Выберите что-нибудь из него.
— Но здесь во все блюда входит сыр, или жирные сливки, или…
— Рискните! Ну наберете немного калорий. После этого взрыва и такого стресса вы заслуживаете маленького праздника.
— Я не могу…
— Конечно, можете.
— Нет, — сказала Алессандра. — Вы не понимаете. У меня аллергия на молоко и все молочные продукты. Слово «анафилаксия»[5]что-нибудь значит для вас?
— О черт! — выругался Гарри.
— Ана… что? — спросил Джордж.
— Филаксия, — подсказал Гарри. — Это значит, что, если наша принцесса ненароком проглотит что-нибудь молочное, она может скапуститься. У моей кузины, родственницы бывшей жены, было такое же неприятие арахиса. Если бы в какой-нибудь пище оказалось арахисовое масло, ну хоть четверть чайной ложки, она могла бы умереть через несколько минут. Кузина везде носила с собой шприц с адреналином, чтобы впрыснуть, если почувствует приближение этого состояния. Предполагалось, что это даст ей время добраться до больницы.
— Это «айпи-пен», — сказала Алессандра. — Мой остался в сумочке.
— А сумочка со всем содержимым сгорела… — невольно вздохнул Гарри.
— Я подумала, что важно иметь такую вещь, поэтому включила ее в список.
Гарри взял у нее список л быстро пробежал глазами.
— Господи! — Он перевернул листок, но на обратной его стороне ничего не было написано. — Это все? Я хочу сказать, что вы, вероятно, забыли включить сюда авиабилет до Парижа и своего ручного хорька. А как насчет афиши с портретом Джона Траволты и его автографом, который вы всегда мечтали иметь?
Алессандра почувствовала, что краснеет. Ее список был длинным, но ведь он просил ее включить в него все необходимые вещи…
— Если это так сложно… — начала она.
— Чепуха! Вовсе нет, — отозвался Гарри, передавая список Джорджу. — Никаких сложностей. У ФБР хватит денег, чтобы заплатить за три пары новых туфель. Нам совершенно незачем покупать такие безделушки, как пули, например.
Вместо того чтобы смолчать, как она делала все годы, что прожила с Гриффином, Алессандра на этот раз позволила себе взорваться.
— Я не знаю правил, — сказала она с досадой. — И не рассчитывайте, что я смогу играть в ваши игры. У меня нет одежды. Мне нечего обуть. Мне нужны легкие туфли вроде теннисных, а также какая-нибудь обувь к платью и сапожки на случай дождя.
— Я не думаю, что все это такие же необходимые вещи, как, например, зубная щетка или дезодорант. — Гарри взял список из рук Джорджа. — Зачем, вам, к примеру, «нейтрогенное» мыло? Почему вы не можете пользоваться тем, что дают в отеле? И что вы, черт побери, собираетесь делать с лосьонами трех разных сортов?
— Один ночной, другой дневной для защиты кожи от солнца, а третий для рук. А вообще-то это не ваше дело.
Ей приятно было не только позволить себе вспылить, но и показать свое раздражение. Но Гарри, казалось, не обратил на ее гнев ни малейшего внимания.
— Отныне, — сказал он, — и до тех пор, пока вы не включены в Программу защиты свидетелей, все, что вы захотите сделать, даже каждый глоток воздуха, который вы вдохнете, будет моим делом. Я обязан додержать вас до этого момента в целости и сохранности, живой и невредимой. — Гарри сел, потирая лоб, как делают при головной боли. — Было бы нелепо рассчитывать, что вы держали в секрете свою аллергию на молочные продукты от всех, включая и своего бывшего мужа?
Вопрос показался Алессандре настолько глупым, что она не удостоила его ответом. Гарри посмотрел на нее с мягкой, необидной насмешкой.
— Да, прошу прощения. Глупый вопрос. — Он вздохнул. — Итак, у нас есть основания полагать, что Майкл Тротта знает об этом. Все, что ему требуется сделать, — это велеть своим людям навести справки и выяснить, в каком из местных отелей заказывают блюда без капли молока, сливочного масла или сыра. — Он покачал головой.
— Если бы все было легко и просто, — сказал Джордж, вставая, — ты все равно нашел бы себе какое-нибудь трудное дело. А теперь давай-ка откажемся от обслуживания в номерах, по крайней мере для Алессандры. Пойду поищу «деликатессен шоп» и куплю сандвичей. Тебе как обычно?
Подняв голову, Алессандра заметила, что Гарри пристально смотрит на нее, но затруднялась истолковать выражение в его глазах. Возможно, он пытался внушить ей страх, запугать. В конце концов, то, что она со своими проблемами оказалась «гвоздем в заднице», как он это назвал, нарушило их планы; она осложнила им жизнь, составив непомерно длинный список предметов первой необходимости, а ограничения по части ее диеты еще больше усугубляли положение, и, вероятно, он хотел ей дать понять это.
Но она уже извинилась, и с этим было покончено. Она твердо выдержала его взгляд, ожидая услышать не слишком лестное мнение о себе.
Алессандра не сразу осознала: то, что она приняла за враждебность, было чем-то другим, гораздо более сложным. Возможно, детектив чересчур утомлен: усталость проступала на его лице, сквозила в выражении его глаз и в резких линиях вокруг рта. Когда-то эти линии означали склонность к смешливости, а морщинки у внешних уголков глаз образовались от постоянной улыбки, и это делало его лицо живым и привлекательным.
