Она взяла гитару и запела песню «Для тебя», которую исполняют» Звери».
– Да хрен вас, баб, разберет… Как будет, так и будет.
Кабан появился не через двадцать минут, как обещал. И не через сорок. Он приплыл через два часа. Такой, блин, неузнаваемый. Странный, блин, такой. Как чокнутый. В общем, по уши влюбленный. Взял свою гитару и отгитарил девятнадцать песен без единой остановки, как ошпаренный. Девятнадцать! Подряд! Это что-то с чем-то!.. Он бы и двадцать пропел, а может, и все тридцать, но пальцы в кровь разбил.
Шоник засобирался к сестренке. Упаковал гитару, куклу положил в пакет. Медведь, молча, сгреб все деньги с чехла и отдал цыганенку. Ему они очень понадобятся, а девчонки сейчас нааскают. Шоник попрощался и нырнул в метро.
Возле музыкантов остановился какой-то пьяный дядька.
– Мужики, а где здесь «Кружка»? Вот не могу найти я ее… ик!..
– А мы тоже не знаем… – сказал Кабан и тронул струны.
– Да ладно вам, – дядька достал из кармана помятый полтинник и кинул его в кепку Рине.
– Прямо вдоль вокзала, а потом направо. Там увидишь.
– Спасибо… – ответил мужик, достал еще один полтинник и заказал, с трудом ворочая языком: – «С-сектор газа»…
Заказ был мгновенно выполнен. Мужик был настолько пьян, что забыл про «Кружку». А главное, из его хмельной башки совершенно выветрилось, что он уже кинул сотню на чехол. Он очередной полтинник выложил со словами:
– Звиняйте, больше полтоса дать не могу.
Клевый попался слушатель. Оленька даже купила ему пиво. Он отпил треть бутылки и плюхнулся на ступеньки возле выхода из метро. Надо думать, он и так бухой, а Оленька нежными своими пальчиками подсыпала ему в пиво азалептин. Называется, «не можешь сам больше полтоса дать, мы тебе поможем». Они сняли с него семь тысяч рублей и неплохой мобильник.
Кабан сразу помчал на скупку, которая была тут же, на вокзале. Покупка и продажа вроде как б/у, на самом-то деле легальных б/у было раз-два и обчелся. Все остальное краденое.
У дверей скупки Кабан встретил Двух Коль. Они были очень расстроены. Один Коля длинно рассказал о том, как Два Коли уснули с комбиком и двумя гитарами, а проснулись с двумя бутылками пива, на одной из которых маркером кто-то накалякал всем знакомое слово из трех букв, а на другой – то самое и нарисовал, что это слово означает. Выслушав, Кабан ухмыльнулся, пожал плечами и сказал:
– Вася – это не имя. Вася это диагноз. Так вот – ты не Коля, ты Вася! Сколько тебя раз Цыган учил: «Не бухай, Вася, с незнакомыми людьми, не бухай». А Вася, хули, ему бы, главное, денег поменьше тратить. Экономист! Вам же в пиво азалептину насовали…
– Это кто-то из наших…
– Ты так уверен?
– Стопудово… Захожу сегодня на скупку и вижу… Наши гитары и комбик наш. Их там, конечно, много похожих… Но птичка насрала именно на мой. А они даже не дернулись протереть его!
– Вась, ну ты и тупой. Ты еще тупее, чем я думал. На эту скупку со всей Москвы все тащат. И даже из других областей. Ты видел, сколько там всего? Их не только птички, коровы обсерают…
– Что же нам теперь делать?
– На Плешку дуй! На панель становись! – заржал Кабан.
Он-то знал, кто отработал у Коль-Вась аппаратуру. Сами могли догадаться. Было так: Коля-волосатый случайно, а может, и не совсем случайно, встретил в «Кружке» жену Цыгана. Она одна пришла. Сам Цыган где-то промышлял. Они мило провели время. А потом Коля встал работать. Жена Цыгана, чтобы не скучать, решила послушала его песни. Ну, Коля, балбес, раздухарился и во всеуслышание посвятил ей какую-то балладу. Естественно, второй Коля был на аккомпанементе. Волосатый еще и кучу комплиментов наговорил. Кто-то из знакомых видел эту картину и донес Цыгану. Тот был в бешенстве, вообще кастрировать этого Колю собирался. Но поступил иначе, с выгодой для себя. Подговорил своего дружбана, с которым Два Коли не были знакомы, и он, якобы восхищенный их пением, отблагодарил Двух Коль тем самым пивком, с картинками и азалептином. А их аппаратура, включая обосранный птичкой комбик, оказалась на скупке.
Кабан сердечно попрощался с обоими Колями-Васями и переступил порог скупки. Чего здесь только не было: гитары, комбики, мобильники, МР3, CD, DVD, КПК, золото, серебро, магнитолы из машин, синтезаторы, даже телевизоры и компьютеры. И кому какое дело, что тут краденое, а что – нет. Подходи, покупай и не спрашивай.
Народу в этот раз не было, только какой-то залетный вор, видимо, немой. Скинул две магнитолы. Жестом показал, сколько он за них хочет. Взял деньги и ушел.
– О-о, Кабан! Давно тебя не видел, – заулыбался Гоша-барыга. – Как твое ничего?
– Да ничего пока!
– Чем порадуешь?
Кабан выложил «Мотороллу RAZRV3». У Гоши-барыги заблестели глаза. Он повертел ее в руках, рассматривая со всех сторон, вставил симку, позвонил на другой номер, рабочая! Пощелкал по кнопкам и отдал Кабану реальную сумму. Здесь не положено было торговаться, все знали расценки.
– Спасиб, Кабаненок. Побольше бы таких мобил! Передай Шонику привет.
– Передам.
Он вышел со скупки. Сел на корточки. Закурил. Вдруг «Блестящие» начали рвать его мобильник. «Восточные сказки». Он достал мобилу, глянул на экран: «Девятое июня. Цыган. День рождения. Поздравить».
– Мать твою… Завтра же Цыгану двадцать два года стукнет!..
Спасибо «Блестящим»! Напомнили, что нужно купить подарок. Повезло, что денег у них достаточно, подарок будет сногсшибательным!
Кабан подхватился и заспешил к своим. Медведь, Оленька и Рина топтались около входа в «Атриум».
– Ну что, успешно?
– Успешно. Но только не разевайте рты на эти деньги.
– Чего так?
– Того так… Завтра у Цыгана дэрэ! Забыли, что ли?
– Блин… точно, – вспомнил Медведь.
– И я даже знаю, что ему дарить!
– Гитару! – выкрикнула Рина. – Видели, на каких он дровах играет?
– Ага, – сказала Оленька – поет шикарно, играет крышесносно, а гитара – полное говно!
– Какие вы, блин, догадливые, – разочарованно произнес Кабан. – Конечно, гитару…
– А я вообще-то хотел одеколон подарить, – сказал Медведь.
Все заржали.
– Думаешь у него своего нету, что ли? А вот гитара… Он спит и видет «Martinez».
– Ага, бля! – возразил Медведь. – Все деньги на «Martinez» ухлопаем…
– Не вибрируй, – остановил его Кабан. – Есть у нас лавэ… И на «Martinez» хватит. И еще два косаря остается!
– Круто! – крикнула Оленька. – Удолбимся!
– Удолбимся, удолбимся. А сейчас поехали на Масловку. В «Аккорд».
– В «Аккорде» дорого! – уперся Медведь. – Лучше в десятый павильон.
