– Нет-нет, что вы, я понимаю, это ваша семейная жизнь, я тут вмешиваться даже и не собираюсь. Вон как, солипсист! Но я действительно согласен, что симфонии это ну никак не касается…
– Так и я ж ему о том же. Господин Богус, вы только не волнуйтесь, я сам все устрою…
– А я вот что хотела спросить, – проговорила вдруг Яна. – А солипсист может быть гомиком?
– Яна, ну что ты такое спрашиваешь? – возмутилась Йоланта.
– Ну, ему ж не в западло должно было бы… Я в этом смысле спрашиваю…
Повисла гнетущая тишина.
В трубе завывал ветер.
Богус раскурил трубку с вишневым табаком. Яков оглянулся, не зная, куда теперь себя подевать.
– Богус, можно взглянуть на ваш портсигар?
– Конечно. – Богус передал жестянку Якову.
– Это Дарвин? – поинтересовался он.
Интересная вещь – этот портсигар. На черно-белом эстампе за письменным столом сидела обезьяна, подперев рукой подбородок. На обезьяне было пенсне. Взгляд обезьяны направлен в окно, на что-то, похожее на черный подсолнух.
– Да, маэстро. Это Дарвин. Он наблюдает солнечное затмение.
Яков вернул портсигар Богусу.
– И что же видит Дарвин? Череду перерождений от обезьяны до «Битлз»?
– Неизвестно. Возможно, думает, что человек отличается от животного только тем, что курит.
– Вы верите в происхождение человека от обезьяны?
– Словосочетание «происхождение человека» для меня – сугубо поэтическое. Реальный человек – вот что интересно. Ecce homo – вот человек. – Богус указал на Яну. – Реальная. Все прочее – поэзия. Поэзия оставляет место для свободы. Вы согласны?
– Я устал от поэзии. Для меня поэзия – это ад.
– Может, вы играете не за ту команду?
Яков замолчал.
– Богус, а вы любите рассказывать истории? – спросила Йоланта. – Я ужасно люблю красивые истории.
Девушки продолжили ненавязчивое распитие «Бехеровки».
Яков поднялся, не говоря ни слова, вышел и закрылся в своей комнате.
9
Этой ночью Майя ложилась спать одна.
10
Где-то около одиннадцати, когда все уже должны были спать, дом был растревожен криками.
Яков сбежал вниз посмотреть, что происходит.
Спустились посмотреть также Майя и Иван.
Возле закрытой двери ванной стояла Яна. Она скреблась в дверь и приговаривала:
– Масичка, ну пусти, дай я с тобой поговорю…
Из ванной доносилось рыдание Йоланты.
Матвей, голый, стоял под дверью.
– Открывай, кому говорю! Открывай, мерзавка! Я тебе покажу «играться». Вообще охамела…
– Да иди ты, слышишь? Нашелся тут фраер… – Яна сказала это так презрительно, что Матвей лишился дара речи. Он развернулся и, бормоча проклятья, ушел.
– Что случилось? – спросила Майя.
– Я не знаю, – буркнула Яна. – Все нормально. Масичка, он уже ушел, пусти меня.
Дверь в ванную приоткрылась, и Яна проскользнула в щель. Дверь закрылась, и снова послышалось горькое рыдание.
11
Яков остановил Майю, взял ее за плечи и спросил:
– Ты как?
Майя не откликалась.
– Да что это такое с вами стряслось?
Майка, не оборачиваясь, пожала плечами.
– Ты плачешь? Почему ты плачешь?
– Нипочему, – прошептала Майя сквозь слезы.
– Тогда почему плачешь?
– Страшно, поэтому и плачу…
– А почему страшно? Почему страшно?
Майя снова пожала плечами.
– Что-то изменилось между нами и больше не будет таким, как когда-то.
– При чем тут мы?
Майя тихонько зарыдала. Яков обнял ее и с ужасом понял, что не чувствует ничего.
12
Богус сидел один возле пылающего камина.
Трубка давно погасла.
Иногда он подкладывал еще полено. В трубе выл ветер. Было три часа ночи.
В дверь в сад что-то заскреблось.
– Любимый, это я.
В дверях стояла на четвереньках Йоланта. Кошечкой она подошла к Богусу и потерлась головой о его колено.
Йоланта была голой.
– Ты такой мужественный, – сказала она ему на ухо, оказавшись у него на коленях. – Как ты меня нашел? – промурлыкала она, распуская узел его галстука – Ты позволишь мне поиграть еще немного? Я еще не наигралась. Позволишь? – Йоланта заглянула ему в глаза. – Мой бесценный. Еще немножко… – Йоланта отползла, не сводя с него глаз. – Еще немножко поиграюсь… Еще немножко…
Богус подложил еще одно полено, и огонь запылал ярче.
В трубе выл ветер.
Эписодий третий
IX. Золотая чайка переплывает бездну Allegretto (подвижно)
1
Богус застал Якова в зимнем саду за роялем. Только начинало светать, но большие окна давали достаточно освещения, чтобы опредметить террасу.
– Приветствую, маэстро! – произнес Богус. – Девушки говорили, что вы поднимаетесь рано.
– Приветствую, – сказал Яков, не отрываясь от клавиш.
– Шнитке? – спросил Богус.
– Сильвестров.
– Концерт для фортепиано и виолончели?
– «Метамузыка».
– «Метамузыка»… Хм…
Богус поставил на огонь кофе.
– Маэстро, я так понимаю, у вас возник ли проблемы с выполнением заказа? Вы бес покоите великих отцов. Высокое дерево низ ко гнется, маэстро. Вы не забыли историю про Нил?
Богус назвал несколько имен.
Яков перестал играть на фортепиано и повернулся к Богусу.
– Вы знаете, Богус, я тоже человек образной речи. Как-то раньше было стыдно в этом признаться, а при вас – нет. Так вот. Богус, вы видели Гималаи?
– Нет.
– Величественные горы. Один олигарх решил выяснить, в чем же великий секрет жизни. Он собрал большой эскорт из джипов, коней, колесниц и отправился в Гималаи искать мудреца, который знал ответ. Мудрец жил на вершине высокой горы, далеко в Гималаях. По дороге свита олигарха падала в глубокие ущелья, их рвали дикие звери, они тонули на переправах через горные реки. Но олигарх не сдавался. Когда с ним никого не осталось, он пошел дальше сам. Его мобилка села, его паспорт раскис, а кредитную карту вырвало из рук ветром. Наконец он дошел до пещеры, в которой жил отшельник.
– Вон как.
– Да. Итак, олигарх спросил у отшельника: «О достойный! Скажи мне, в чем великий секрет жизни?» Отшельник оценил усилия вельможи и ответил: «Я расскажу тебе, в чем великий секрет жизни. Слушай внимательно. Секрет жизни в том, что жизнь – это река». Олигарх посмотрел вокруг, чем бы бросить в отшельника, чтобы сразу прибить, но тот жил бедно и в пещере ничего не было. Тогда олигарх закричал в гневе: «Я потерял всех своих слуг, все мои джипы и колесницы остались на дне глубоких ущелий! Мой телефон сел, мой паспорт раскис в говно, прошу прощения, мою кредитную карту сдуло ветром! И я прошел столько километров, чтобы услышать, что жизнь – это река?» Отшельник оценил самообладание олигарха и сказал: «Хорошо. Хорошо, ты убедил меня, ты – достойный. Я открою тебе настоящую тайну жизни. Жизнь – это не просто река. Это очень большая река».
