– У каждого из нас! – Жули смеется, хватает с вешалки пальто и выбегает на улицу.
Ферри стоит, прижавшись к фонарному столбу, и пытается прикурить.
– Тебе помочь? – спрашивает Жули, доставая зажигалку.
Он кивает.
– Пальцы совсем замерзли.
– Вот, – она подносит горящую зажигалку к его сигарете. – Так лучше?
– Да.
– Пойдем, – Жули обнимает его. – Тебе нужен горячий душ и чашка крепкого чая.
Она оборачивается и смотрит на темные окна Бартона, в которых никого нет. Никогда нет.
* * *
– Вы свободны от своих обязательств, мадам Жули, – говорит доктор Милт. – Проект Ферри закончен, и я не вижу больше причин обременять вас.
– Вот как? – она улыбается. – И что теперь с ним будет?
– Вас это заботит?
– Ну я же историк.
– Что ж… В таком случае, надеюсь, что в его светлой голове появится еще что-нибудь гениальное, иначе…
– Иначе что, доктор?
– Иначе он станет безработным. Здесь. На этой планете.
– Не проще ли его просто отпустить?
– Отпустить? Мадам Жули, боюсь, вы не понимаете всю серьезность проделанной им работы и уровня доверия, которое было выделено ему.
– Понимаю. Мне тоже это грозит?
– Все зависит от того, насколько правдивой будет ваша история.
– Я постараюсь сохранить за собой право выбора.
– Мне нравится ход ваших мыслей, мадам Жули.
– И все?
– Вы спрашиваете меня как женщина?
– Не знаю, – Жули пожимает плечами. – У вас же когда-то была жена, доктор Милт?
– Да.
– И что вы чувствовали?
– Я пытался любить ее. Заботиться о ней… Но ничего не вышло.
– Может быть, дело было не в вас?
– Вы так думаете?
– Да. У нас, людей, подобное часто бывает. Мы просто не подходим друг другу, и никакие старания и ухищрения не имеют значения. Мы можем спать в одной кровати и пить из одного стакана, но внутри всегда оставаться чужими. И это сильнее здравого смысла и привязанности. И хорошо, если оба партнера понимают это, но зачастую один из них слепо влюблен, а другой бескорыстно добр, отказываясь принимать действительность.
– Так вы считаете, я недостаточно искал? – спрашивает доктор Милт.
– Я ничего не считаю, – говорит Жули. – Считать должны вы. В моем праве лишь… – она смолкает и ищет взглядом свой стакан.
– Я вас правильно понимаю? – спрашивает доктор Милт. – Вы предлагаете мне попробовать еще раз? С вами?
– А вы против?
– Нет.
– Посмотрите на меня и скажите, что чувствуете.
– Жули, я…
– Тогда к черту все это. Просто выключите свет и давайте сделаем то, что люди обычно делают в подобных ситуациях, а после уже будем решать. После…
* * *
Хольст смотрит на своего друга и говорит, что они ошиблись.
– Ошиблись в чем? – спрашивает Ферри.
– В том, что Жули спит с Бартоном.
– А разве нет?
– Нет. Во всяком случае, уже нет, – Хольст смотрит на Ферри, и тот сжимается под его пристальным взглядом.
– Я тут ни при чем!
– Да куда тебе! – Хольст хлопает друга по плечу. – Пей пиво и нянчи детей, а Жули оставь тем, кто ее достоин! – он понижает голос до шепота и рассказывает про доктора Милта. Ферри молчит. Курит и молчит. – Что с тобой? – спрашивает Хольст. – Какая-нибудь новая идея?
– Да какие тут идеи?!
– А зря! Тебе обязательно нужно придумать что-нибудь новое и заняться делом.
– Ты так думаешь?
– Ну конечно! Комплекс, который ты создал, – шедевр, но пойми, ничто в этом мире не стоит на месте! Нужно двигаться, Ферри! Двигаться вперед!
Они расходятся спустя два часа. Такси везет Ферри домой. Он думает о новом проекте. Ничего конкретного, лишь грандиозные планы, запах успеха и звуки фанфар, которые трубят в его честь. И даже Жули отходит на второй план. Он – инженер, строитель, и он должен творить, а не влюбляться! Да, именно так он и поступит. Придет к доктору Милту и расскажет о своих грандиозных планах. Он заполонит города своими шедеврами. И они будут настолько гениальны, что восхищаться ими станут не только приезжие туристы, но и сами хьюмеры. И Жули придется написать об этом. Написать и пожалеть о своем выборе, но ему будет плевать. Даже если она вернется к нему и попросит прощения, он лишь пообещает подумать. И никаких больше встреч. Никакого секса на нейтральной территории. Все это – мусор, иллюзия. Нужно жить настоящим, а в настоящем есть только он и его талант, который никогда не предаст, никогда не причинит боль…
Ферри открывает дверь. Заходит домой. Дети встречают его веселым гвалтом. Он обнимает их, продолжая думать о своих будущих творениях. Жена что-то готовит на кухне. Ферри рассказывает ей о своих планах. Она улыбается и говорит, что все это очень интересно. Бекон остывает в тарелках. На десерт блинчики и варенье. Ферри все еще верит. Заставляет себя верить.
Постель пахнет лавандой. Дети спят. Мысли путаются, блуждая по пыльным дорогам сознания. Грудь жены раскачивается перед самым лицом. Ферри смотрит на нее и видит перекресток, на котором стоят его мысли. Они читают проржавевшие указатели, пытаясь сделать выбор. Но выбор уже сделан. Все дороги ведут в страну отчаяния. «Если бы я был сейчас с Жули, – думает Ферри, – то все было бы иначе. Но Жули с Милтом, а я с женой. И совершенно не хочу жену. Наоборот. Все даже как-то противно до тошноты». И ветер раскачивает повешенную на старом дереве музу, срывая с нее прозрачные одежды и унося их прочь, оставляя лишь тощее, посиневшее тело.
– Я ни на что не годен, – говорит Ферри.
– Тише! – говорит жена. – Я уже почти кончила.
– Я ни на что не годен! – он пытается выбраться из-под нее.
Ветер стихает. Стервятники потрошат синюшное тело музы. Желудок сжимается, сжимается, сжимается… Жена выгибает спину. Ферри смотрит на ее искаженное лицо и пытается сдержать рвотные массы.
– Ну вот видишь! – говорит она, переводя дыхание. – А говорил, ни на что не годен!
– Да пошла ты!
Ферри вскакивает с кровати. Одевается.
– Куда ты?
– Уезжаю! – он идет в гараж.
Жена в ночной рубашке семенит следом.
– Ты пьян, и я никуда тебя не пущу!
– Отстань!
– Вспомни, что ты говорил мне за ужином! Это же такие грандиозные идеи!
– Да что ты понимаешь?! – Ферри оборачивается, хочет что-то объяснить, но слов нет. – Я не могу! – он садится в машину.
