Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Жаль только, об этом гениально-простом рецепте я узнал уже ближе к концу своей службы, совершенно случайно, в трепе с кем-то из старших офицеров. А десятки тысячи людей в зоне так об этом никогда и не узнали…
Так что мылись как придется. «По дедовским рецептам». Когда возможность была.
Потому что баня в лагере работала до полседьмого вечера или что-то в этом роде — до ужина, короче. А мы — с разведки, с нашими объездами ПУСО — и к ужину редко поспевали, а то и в ночь-полночь в лагерь заявлялись… Так что, бывало, и дней по пять ходил я не мывшись…
…простейшие методы санитарной обработки, проводимые в пределах первых суток после загрязнения, полностью гарантируют от поражения кожи: мытье без мыла снижает дозу бета-облучения в 10 раз, с мылом — в 50 и более раз.
Выпивка: Театр теней
Памяти
Николая Петровича Мирного,
командира взвода огневой разведки
Второй мировой войны
Те, кто первыми после взрыва мчались к Чернобыльской АЭС останавливались на въезде в зону, чтобы опрокинуть в себя бутылку водки…[27]
Красный атом. Нью-Йорк: Фриман, 2000. С. 257.
Парашютисты обычно не пьют с момента отделения от летательного аппарата до приземления.
Проницательное наблюдение
Как опытный офицер запаса, слухам про то, будто бы в чернобыле каждый день каждому наливают, я не поверил.
Как раньше было, не знаю, а в мое время уже никто никому не наливал.
Более того, вокруг 30-километровой зоны — «радиационной» — была создана, наверно, зона 60-мильная — «сухая». Сухого закона.
То есть выпивки не продавали.
Вообще.
Но люди, конечно, доставали — самогонку по селам. Но этим нужно было специально заниматься, а у разведки просто времени на это не было.
Предвидя эти проблемы, я, как опытный офицер запаса и к тому ж химик-профессионал, взял с собой 0,7 литра чистого спирта (чего зря воду возить?) в удобной бутыли из-под чешского ацетона, обтянутой пластиковой сеточкой (с ней бутыль в руке не скользит и при транспортировке не бьется), — угостить своих новых, тогда еще неведомых мне чернобыльских приятелей…
Мой 27-й день рождения праздновался в обстановке строжайшей секретности. В офицерской палатке присутствовали… Впрочем, они тут же и проживали. Плюс, само собой, мой экипаж — и еще нескольких ребят из роты, с которыми мы уже сдружились.
Электричества нет: горит свеча. Вход в палатку тщательно застегнут. Под приглушенные одобрительные возгласы откручивается золотая крышечка с темной бутыли из-под чешского ацетона…
Запах отличнейшего, чистейшего спирта-ректификата достигает ноздрей военнослужащих отдельного батальона радиационной, химической и бактериологической разведки, выполняющих правительственное задание по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС…
— Ну, не томи — разливай!
— Да не ори на весь лагерь!
— Конспиратор чертов!..
— Тс-с-с-с…
— Строго секретно…
— Выпить в одном экземпляре…
— И немедленно закусить! Давай, давай!
— Да тише!
— Ну, не томи ж!
И переходят на шепот.
Конспирация — строжайшая…
…А в это время снаружи на стене палатки, как на экране, на всю улицу палаточного лагеря — театр теней:
…Кружок яркого света с ореолом в центре (это свеча)…
…Громадная тень № 1 — кружку ко рту подносит, запрокидывает — рукав фуфайки к носу подносит — занюхивает — тянется за закуской…
…Тень № 2 — кружку запрокидывает — трясет головой, слепо машет в стороне рукой — тень № 3 вкладывает в эту руку маленькую бутылочку (газированная Фанта) — тень № 2 срочно запивает…
…Отдышавшись, тень № 2 крякает и шепотом прочувствованно хвалит алкоголь…
…Тени выпивают, закусывают, трепятся все громче…
…Ржут…
…Разливают снова…
…И — взрыв хохота на весь лагерь!..
Со-вер-шен-но секретно…
«Выпить в одном экземпляре…»
Вот так — памятно и, по счастью, совершенно безнаказанно (похоже, старшие офицеры в это время занимались тем же) — отметил я свои полных 27 лет…
Но что было, как теперь принято выражаться, «беспрецедентно» — мы, полдюжины здоровых мужиков, эти 0,7 литра спирта не допили! Немного захорошели — и поукладывались. Спать…
Оставшиеся граммов двести держать в палатке было нельзя, чуть не каждый день в новую переселяли, никогда не знаешь, где вечером свои вещи найдешь и где спать будешь, и поэтому я остаток спрятал в бронике: завернул бутыль в тряпку, и Коля запрятал ее под ветошь в металлический ящичек для мелких принадлежностей БРДМа…
И провозили мы эту бутылку с собой почти месяц!
И так и не допили.
Забыли.
Дядя Коля — брат отца, он всю войну, с 1941 по 1945 год, провоевал командиром взвода огневой разведки, — рассказывал:
«На передовой полагалось по 100 граммов в день водки на каждого. И когда водка раз в несколько дней попадала-таки в окопы, то выходило обычно сразу — по бутылке на живого… Вообще, как ни странно, на фронте выпивки было хоть залейся — то цистерна со спиртом трофейная, то вино откуда-то… Короче, во взводе всегда было. А вот желания, выпить не было. Разве что в гости соседний командир придет. Ну, тогда высунешься из блиндажа, своим скажешь: «Э, Петров-Сидоров, тут гостя надо угостить»… И что интересно: даже когда выпивал человек свои поллитра — пьянел ровно на пять минут. И все. А потом опять трезвый. Как стеклышко.
Передовая линия.
Напряжение тебя не отпускает».
Ambre
Приезжала автолавка.
Это такой грузовой автофургон: приезжает в армейскую часть, открывает широкую дверь сзади и начинает торговать: иголки-нитки, пирожки, ситро, подворотнички, мыло, пряники, крем для обуви, безопасные бритвы, зубные щетки, конверты, ручки, одеколон…
На следующий день старшина возмущается:
— Весь одеколон попили! После автолавки утром в сортир заходишь, а там ambre как в парикмахерской!
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
