Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
Граф Петр Антонович Переметьев съездил к полицеймейстеру, и этот визит сделал то, что неправдоподобному показанию Акимыча о том, что ему неизвестно, каким образом поручик Костогоров очутился в охраняемом им доме, дали полную веру.
На князя известие о найденной записке самоубийцы произвело самое тяжелое впечатление.
— Сильно же он любил ее, если ходил на свиданья, постоянно ожидая смерти, и, чтобы не набросить тень на любимую женщину, носил в кармане свой смертный приговор.
С княгиней произошло нечто необычайное.
Она вдруг безумно, страстно полюбила этого погибшего из-за нее человека.
Утро другого дня застало ее не сомкнувшою глаз всю ночь.
Она провела ее в слезах и молитвах за накануне ей неизвестного, а теперь дорогого покойника.
Ее жизнь была разбита — она это чувствовала.
Для нее не существовало теперь ни счастья, ни покоя.
Сердце ее навсегда закрылось для ее мужа.
Его ревность, его постоянное мрачное настроение навсегда оттолкнули ее от него.
Кровь невинного человека, которую он пролил, легла между ним и ею глубокою пропастью.
Они не могли более жить вместе.
Княгиня решила уехать и жить вдали от людей, похоронить свою молодость.
Только мысль о ребенке немного останавливала ее — она знала, что его не отдадут ей.
Но страх и отвращение ее к мужу преодолели в ней материнское чувство.
Ее ребенок и без того так мало принадлежал ей.
Более того ее гнала от мужа одна мысль, что он может подумать, что она хочет оправдаться перед ним. Она, напротив, не хотела, чтобы он хотя на минуту усомнился в ее виновности.
В этом она находила удовлетворение своей гордости, возмездие за свое глубоко оскорбленное чистое сердце.
Не хотела ли она своим молчанием пробудить в душе мужа угрызения совести?
Может быть!
Она боялась одного, что муж не пустит ее, что он захочет продолжать эту невыносимую для нее совместную жизнь.
Она встала с постели, отперла дверь и дернула за сонетку.
Через несколько минут появилась ее горничная Аннушка, молодая, миловидная брюнетка, с вздернутым носиком и бойкими глазами.
— Анюта, прикажи принести сюда из гардеробной сундуки и чемоданы и уложить все мои вещи.
Аннушка, хотя и знала от прислуги о размолвке между княгиней и князем, но все же сделала удивленный вид и остановилась, как бы не поняв приказания.
— Что же ты стоишь, разве ты не поняла меня?
— Поняла, ваше сиятельство, но разве вы… — девушка остановилась.
— Что «разве я?»
— Уезжаете?
— Да, я еду…
— Далеко?
— Ты это увидишь, так как я возьму тебя с собою.
— Я готова ехать с вашим сиятельством хоть на край света.
— В таком случае торопись, так как мы должны уехать сегодня же.
Князю Андрею Павловичу не замедлили доложить, что княгиня готовится к отъезду.
Не прошло и часу после отданного Зинаидой Сергеевной приказания, как князь вошел в ее комнату.
— Правда ли, что вы хотите уехать?
— Да, даже сегодня…
— Сегодня!
— Это мое право…
— Может быть… Но вы не сделаете этого. Зина, умоляю тебя, обдумай хорошенько, пока есть время. Выслушай меня. Я люблю тебя, так люблю, что хочу забыть о случившемся.
Она покачала головой.
— Князь, есть вещи, которые не забываются: кровь, которую вы пролили, покойник, который нас разлучает.
Андрей Павлович посмотрел на жену мрачным взглядом.
— Мне страшно слышать от вас такие речи. Если я вас не упрекаю, если я не требую от вас отчета в поругании моего имени, то вы должны были молчать так же, как и я. Тот не преступник, кто защищает свою честь. Я убил негодяя!..
— Князь, не надругивайтесь над своей жертвой!
— Вы решаетесь заступаться за него при мне!
— Перед вами и перед целым светом.
— Но ведь это бесстыдство! — воскликнул он.
— Нет, князь, это только справедливо.
— Но ведь это был ваш любовник!
Княгиня промолчала, но потом вдруг спросила:
— Если вы думали, что я опозорила ваше имя, зачем вы не убили и меня?
— Признаюсь, у меня была эта мысль, но я вспомнил о нашем ребенке и моя рука не поднялась на тебя… Твой сын защитил тебя… Он еще более, чем моя любовь, заставляет меня простить тебя и позабыть о случившемся… Ему одному ты должна быть благодарна за мое снисхождение… Я умоляю тебя остаться…
— Я твердо решила уехать, князь… Я хорошо обдумала! Мы не можем больше жить вместе.
— Да, конечно, я возбуждаю в вас отвращение, — сказал он глухим голосом. — Это понятно. Вы меня никогда не любили, а теперь вы меня ненавидите за то, что я убил вашего любовника.
Княгиня задрожала, глаза ее блеснули, но она не ответила ничего.
Она внутренне поклялась не защищаться ни одним словом.
— Вы мне не отвечаете?
— Это правда, я вас не люблю, — сказала она наконец. — Я не скажу, что вы в меня вселяли ненависть, но мне жутко около вас… Я вас боюсь.
— Если вы уедете, то никогда не увидите вашего сына.
— Я это знаю.
— И это вас не удерживает?
— Нет…
— Могу я спросить вас хотя, куда вы едете?
— В мое имение, в Смоленскую губернию.
— Если вы так настойчиво решили, я вас не задерживаю.
Князь вышел.
В этот же день вечером княгиня выехала из Петербурга.
XIII. Вещий сон
Как громом из ясного, безоблачного неба был поражен Григорий Александрович Потемкин при известии о смерти своего друга и посланника Костогорова.
Он хорошо понял, что за полицейским протоколом о самоубийстве Евгения Ивановича скрывается целая потрясающая жизненная драма, разыгравшаяся в необитаемом домике на 10-й линии Васильевского острова.
В своем пылком воображении Потемкин легко и подробно нарисовал себе почти близкую к истине картину появления оскорбленного мужа в момент разговора Костогорова с княгиней Святозаровой.
Но каким образом князь узнал о месте и времени этого свиданья?
Интрига графини Переметьевой стала ясна Григорию Александровичу. Устройство этого свидания было местью со стороны отвергнутой невесты князя Святозарова. Григорий Александрович знал подробности сватовства князя в Москве — она и уведомила князя, она и направила орудие смерти на голову несчастного Костогорова, получившего пулю в сердце, предназначенную для него, Потемкина.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
