Глава 8
В Управлении федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков с самого утра царила суматоха. Сначала на общей планерке генералу Махову стало плохо. Он вдруг резко покраснел и обмяк в кресле, пришлось даже вызвать «Скорую помощь». Генерал отказывался, несвязно бормотал, что чувствует себя хорошо, но слушать его никто не стал. Перепугались все, в том числе и начальник управления, которого уже давно беспокоило здоровье коллеги и близкого друга. Он не отходил от Махова ни на минуту, вплоть до приезда медиков. Да и после их отъезда долго находился с Алексеем Константиновичем в его кабинете, в то время как тот, тяжело дыша, лежал на диване.
— Леша, в больницу бы тебе. Отдохнуть, отлежаться. С давлением не шутят…
— Будет тебе, — отмахнулся генерал Махов. — Сейчас все пройдет. Ты же знаешь, что я гипертоник со стажем. Привык уже.
— Давай машину вызову. Возьмешь пару выходных. Побудешь дома, с семьей.
— Семен, ты мне сейчас Таню, жену мою, напоминаешь, — улыбка осветила лицо Махова. — Упрашиваешь, речами сладкими успокаиваешь.
— Дурень ты. — Семен Аркадьевич снисходительно посмотрел на генерала. — Забочусь я о тебе. И о себе. Не хочу, чтобы ты умер раньше времени, да еще у меня на руках.
— Ну, так иди в свой кабинет.
— И пойду, — согласился Семен Аркадьевич и лукаво прищурился. — Сейчас Катя измерит тебе давление, а там посмотрим.
Он вызвал своего секретаря и с беспокойством наблюдал, как она ловко работает с тонометром.
— Давление падает, — отчиталась рыжеволосая веснушчатая Катерина, посмотрев на начальника. — Медики оставили таблетки, но думаю, что они не понадобятся. Укол уже начал действовать. — Она повернулась к Махову. — Вы полежите еще, Алексей Константинович. Не вставайте хотя бы часок. Дела подождут.
— Много ты понимаешь, — ворчливо отозвался Махов. — Иди, Семен, не стой надо мной.
Он проследил глазами, как тот уходит, и, с трудом поднявшись, подошел к столу. Минуту собирался с силами, потом взял телефон и позвонил в кабинет полковника Илина. Трубку поднял Гордеев.
— Зайди ко мне, Антон, — сказал Махов и оперся спиной о мягкую спинку кресла.
Затылок нещадно болел, в ушах стоял такой шум, что Махов на некоторое время потерял ориентацию, пытаясь сообразить, где находится. Перед глазами мелькали мушки, и хотелось отмахнуться от них, чтобы не мешали своим беспорядочным движением. Такого криза уже давно не было. Не то чтобы генерал испугался возможности инсульта, скорее огорчился. Он чувствовал себя крайне усталым, а это означало, что о работе на некоторое время придется забыть. В таком состоянии он не мог не то что думать, он не мог стоять, не боясь при этом упасть.
Гордеев осторожно заглянул в кабинет, неслышно подошел к столу и склонился над генералом. Глаза того были закрыты, и он подумал, что Махов не заметил его появления.
— Алексей Константинович, вы как?
— Как огурец, — ответил Махов, открыв глаза, и Антон улыбнулся. — Кислый и противный на вкус. Когда Илин вернется?
— Обещал к вечеру.
Полковника Илина срочно вызвали в Москву, в главный офис департамента собственной безопасности. Отсутствовал он уже второй день, что особо беспокоило и Гордеева, и самого Махова. По телефону Илин так ничего и не сказал о причинах спешного отъезда, но вот-вот должен был вернуться и объясниться. Генерал Махов был частично осведомлен, для чего Илина пригласили в Москву, но Антону Гордееву ничего не говорил, поэтому тот откровенно мучился от неизвестности.
— Со мной вчера связался муж Тани Михайловой, — сказал Гордеев. — Передал флэш-карту. Таня оставила кое-какие заметки по расследованию.
— И что там?
— Ничего особенного. — Гордеев смешно подвигал носом, словно готовился чихнуть. — Характеристика Наумова и его ребят, контакты. С кем встречаются, где проводят свободное время, на что тратят деньги.
— Только команда Наумова? — спросил Махов, в удивлении приподняв брови.
— Да… — протянул Гордеев. — Меня это тоже смутило. Если она проверяла несколько групп, то почему особое внимание уделила лишь подполковнику Наумову? Но, к сожалению, какой-либо важной информации в ее заметках я не нашел. Несколько фото, где Наумов запечатлен с неким господином, причем не очень хорошего качества. Видимо, снимала с телефона и с дальнего расстояния.
— Это все?
Гордеев виновато кивнул.
— Негусто, — отозвался Махов. — Ладно, Антон, ступай к себе. Сообщишь, когда вернется Илин.
Антон остался стоять на месте. Маленького роста, с мягкими вьющимися волосами, курносым носом, стройный и изящный, он был похож на юную барышню, а никак не на тридцатилетнего мужчину. Махов вспомнил, что ребята из отдела шутливо называли Гордеева Антуаном и дико смеялись, когда тот начинал злиться в ответ на это прозвище. Он краснел, кудряшки разлетались в разные стороны, и приобретал еще большее сходство с девицей. Однако Махов никогда не обращал внимания на миловидную внешность капитана. В первую очередь он видел в нем профессионала, человека, увлеченного работой, обладающего твердым характером, и только потом улыбался, глядя на курносый нос, тонкие ухоженные руки и маленького размера обувь. Все-таки редко можно было встретить мужчину, в котором изнеженная внешность совмещалась с далеко не ангельским поведением. Гордеев был весьма жестким человеком, однако в большинстве своем он пребывал в спокойном расположении духа, ни с кем не конфликтовал, отличался мягкостью и спокойствием. Лишь когда требовали особые обстоятельства, в нем просыпался охотник, и в такие мгновения уже никто не замечал его румяные щеки и мягкий абрис губ.
— Что-то желаешь добавить, Антон?
— Мы проверили лабораторию, в которой работал ваш сын, — начал быстро говорить Гордеев. — Как оказалось, химики работали на Шерера. Мы вышли на одного из дилеров…
— Связи Шерера еще не обработали? — перебил генерал.
— Не знаем, в каком направлении двигаться, — честно признался Гордеев. — Жена Шерера даже не подозревала, что муж связан с криминалом. У них была обычная семья, двое детей. Она вообще думала, что Шерер автомехаником работает.
— А куда он деньги от наркотиков вкладывал?
