Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
«Это цирковой медведь… он к людям привык…»
Еще шаг от медленно подходящего зверя… еще шаг… не подпускать близко, не то отхватит руку вместе с угощением…
А вслух — негромкие, ласковые слова. А левая рука ведет по доскам, отделяющим стойла от прохода. Вот пальцы нащупали засов…
Ларш дернул деревянную задвижку. Медведь подошел опасно близко.
Задвижка подалась. Левой рукой стражник отворил дощатую низкую дверцу, правой бросил луковицу в пустое стойло:
— Иди, Вояка, бери… хороший зверь, хороший…
Медведь заколебался, подозрительно глядя на чужака, а затем шагнул в стойло за подачкой. Цепь потащилась за ним по соломе.
«Эта хлипкая дверь не удержит его, если начнет буянить, — соображал стражник. — Но хоть задержит, пока мы с мальчишкой убежим…»
Массивная цепь, конец которой тянулся в проход, мешала закрыть дверь. Ларш поднял конец цепи — и заметил, что в одно из бревен-стояков вбит железный крюк. Надежный такой, внушающий доверие. Вот на него бы накинуть цепь… но для этого нужно войти в стойло!
Ларш колебался лишь мгновение. А затем неспешно и уверенно, словно каждый день имел дело с пьяными медведями, вошел в стойло, набросил крайнее звено цепи на крюк и вышел.
Медведь, в двух шагах от которого прошел чужой человек, не обратил на это внимания: он самозабвенно возил мордой по раздавленной луковице.
«Почему он сам не учуял лук? — спросил себя Ларш, запирая стойла на засов. — Вино ему сбило чутье? Или отвлекся на мальчишку?»
Мысль о ребенке заставила поторопиться. Ларш подошел к опорному столбу, поднял руки — и на них молча, понятливо и бесстрашно спрыгнул маленький циркач. В этот миг замурзанный смуглый бродяжка был дорог Сыну Клана, как младший брат.
Ларш спустил ребенка на пол, легонько шлепнул пониже спины:
— Беги к матери!
Тот без единого словечка припустил по проходу к дверям — только босые пятки замелькали.
Стражник двинулся следом. Мимоходом бросил взгляд в стойло и с облегчением вздохнул: хмель взял свое. Вояка спал, уткнувшись мордой в солому.
Сына Клана уколола жадная, горячая мысль: «Не Дар ли во мне проснулся? Ведь кто-то из Первых Магов умел усмирять диких зверей… а за века кровь Кланов так смешалась…»
Но будить медведя и проверять, не проснулся ли Дар, юноше как-то не хотелось.
Оторвав умиленный взгляд от стойла с дрыхнущим чудовищем, Ларш обернулся к дверям и увидел: кое-что изменилось.
Хозяин цирка, на которого стражник до сих пор и внимания не обращал, уже не валялся в обнимку с бочонком, а стоял на ногах. И стоял довольно твердо.
Плоскомордый укротитель ростом и весом едва ли уступал своему зверю. Его хмурый взор живо напомнил Ларшу взгляд медведя.
— Это кто моего Вояку вздумал трогать? — враждебно поинтересовался Прешдаг. Пьяница мазнул глазами сверху вниз по гостю, зацепился взглядом за черно-синюю перевязь. — A-а, «краб»! А ну, пошел вон от зверя!
Рука Ларша дернулась было к эфесу меча, но замерла. Не для того Ларш спас мальчугана, чтобы тут же оставить его сиротой.
А громадина-циркач, не подозревая о милосердных мыслях стражника, изверг из себя рычание:
— Порву… башку с плеч снесу!
За плечами у пьяницы возникли двое.
— В тюрьму захотел? — охнул «человек-пес». — Со стражей связался?!
— Пойдем отсюда, дорогой, — поддержала циркачка-наррабанка. — Я тебя до постели доведу, покормлю, приласкаю…
Ни резонных доводов, ни ласковых слов укротитель слушать не желал. Обернувшись к циркачам, он отшвырнул от себя женщину, цеплявшуюся за его плечо, и врезал «человеку-псу» — коротко, но с такой силой, что беднягу унесло за порог. Это произошло так быстро, что стражник не успел вмешаться.
Затем плоскомордый Прешдаг вспомнил о незваном госте. Тяжело ступая огромными ступнями по разбросанной по полу соломе, он двинулся к Ларшу.
Юноша следил за каждым движением пьяного силача, хотя и не мог поверить, что кто-то, в пьяном или трезвом уме, посмеет ударить Сына Клана. (Молодой Спрут забыл, что не сказал циркачам о своей знатности).
Но когда здоровенный кулак, способный и в самом деле сбить голову с плеч, вскинулся в пьяном замахе, Ларш не стал стоять столбом, а сделал то, чему учили когда-то наемники в замке: поднырнул под руку противника.
Укротитель потерял равновесие, качнулся вперед, а Ларш добавил ему по шее для скорости и поставил подножку.
Укротитель во весь рост растянулся вдоль прохода, попытался встать, но получил от стражника удар ногой по голове и потерял сознание.
Ларш нагнулся, чтобы проверить, жив ли пьяница. («Жив!») Но женщина, глядевшая с порога на драку, неверно истолковала это движение. С воплем: «Не бейте его, господин!» — наррабанка пробежала по проходу, упала рядом с мужем на колени и закрыла его собой от стражника.
— Не ори, медведя разбудишь, — негромко сказал ей Ларш и пошел к дверям.
«Человек-пес» ждал его за порогом, потирая плечо, в которое пришелся удар хозяина, но улыбаясь до ушей. От восторга он забыл о почтительности и обратился к Ларшу безо всяких «господин стражник»:
— Здорово! Ты, парень, пока в стражу не подался, не циркачом ли был?
— Нет, — коротко ответил Ларш.
— Ну и дурак. Снимай эту сине-черную тряпку и давай к нам. У тебя талант.
Ларш представил, как он на пару с медведем пляшет под окнами дворца Хранителя. И какое при этом лицо у тетушки Аштвинны, глядящей на это зрелище с балкона.
Надо было одернуть расхрабрившегося фигляра. Вместо этого Ларш спросил:
— А хозяин-то ваш меня возьмет?
— Прешдаг? Еще как возьмет. Он уважает тех, кто сумел его побить.
— Ну, пьяного и кошка побьет! А цирк… Знаешь, — вдруг признался Ларш, — я в детстве мечтал удрать с цирковым фургоном.
— В детстве-то все мечтают… — Так придешь?
— Я в страже первый день, — с легким сожалением отказался Ларш. — Не хочется бросать работу, не распробовав, хороша или плоха…
* * *
Верши-дэр, наррабанский вельможа (направлявшийся с не особо значительной миссией в Тайверан и застрявший в Аршмире сначала для поправления здоровья после морской болезни, а потом из-за приступа подагры), принимал у себя аршмирских друзей.
Круглолицый, с не по-наррабански светлой кожей и блестящими глазками, сводный брат Светоча нес бремя хвори без нытья и жалостных разговоров о самочувствии. Если бы не больная нога, вытянутая вдоль лежанки и накрытая легчайшим льняным покрывалом, никто бы и не догадался, что этот крепкий тридцативосьмилетний мужчина болен.
В остальном облик вельможи был безупречен: здоровая нога обута в красивый грайанский башмак с пряжкой, украшенной бирюзой, — хоть сейчас на танцы! И наряд по последней моде, и аккуратно подстриженная бородка, и ровные усики над белыми, крепкими, как у тигра, зубами… Верши-дэр, украшение двора Нарра-до, не позволил бы себе валяться на смятых простынях, хныкать и расписывать всем вокруг свой недуг.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
