— Нечего было связываться с его дочкой. Она еще ребенок.
— А по ней не скажешь!
Джимми ухмыльнулся так мерзко, что у Сары сам собой сжался кулак и она еле сдержалась, чтобы не двинуть ему как следует.
— Она несовершеннолетняя, дрянь ты эдакая!
— Вряд ли ее папуля захочет тащиться в суд.
Сара смотрела, как он, облизав края бумажки, прижал их друг к другу и полез в карман за зажигалкой.
— Как получилось, что Кэти Тодд облилась нашатырным спиртом?
Джимми бросил на нее злобный взгляд:
— А я знаю? У нее спрашивайте.
Сара отметила про себя, что глаза у него стариковские, странные для восемнадцатилетнего юнца. И он со злостью следит за каждым ее движением. Ясно, что он ее не боится и даже угроза позвонить Джону не слишком его беспокоит. Значит, придется показать, кто здесь хозяин.
Она решительно подошла к двери спальни и распахнула ее. Послышался приглушенный вскрик.
— Эй! — возмутился было Джимми, но Сара предупредительно вытянула руку, и он затих.
— Привет. Не пугайтесь, — поздоровалась она с девушкой, скрючившейся под одеялом. На стуле она заметила небрежно брошенную школьную форму. — Ага, школа Святого Луки… Ай-яй-яй, Джимми. Объявления, что ли, ты в столовых расклеиваешь?
— Да как вы можете! Это вторжение в жилище! Это… посягательство! — разошелся Джимми, но уже не так самоуверенно.
— Слушай, Джимми, это делается так. Мы с тобой разбираемся здесь, и благодари Бога, если этой застенчивой барышне под одеялом семнадцать лет. Потому что тебе, Джимми, — нам твоя мама сказала, — уже восемнадцать, и для закона ты вполне взрослый человек. Забудь про Энди. Я ведь могу прямо сейчас позвонить своему знакомому полицейскому. Это вполне тянет на изнасилование несовершеннолетней.
— Изнасилование? — растерянно переспросил Джимми. — Никого я не насиловал. Скажи, Шивон!
В ответ послышался тихий плач.
— Шивон!
— Не волнуйся, Шивон. Джимми все сделает правильно. Да, Джимми?
Джимми громко сглотнул и выпустил через нос две струйки дыма.
— Шивон, я сейчас выйду, а ты одеваешься и пулей в школу, поняла? Джимми мне пока кофейку сделает. Я посижу, попью, а ты давай иди.
Сара закрыла дверь и присела на диван.
Джимми смотрел на нее с ненавистью, но в то же время и уважительно:
— А я думал, Джон — полный лох.
— С молоком, Джимми, и без сахара. — Сара расстегнула пальто и вынула записную книжку. — По-моему, я и так подсластила как могла.
12
Джон кинул в спортивную сумку смену белья — трусы, носки — и застыл в раздумье, какие из поношенных «леви страусов» выглядят поновее.
Лежа на коврике у окна, Сумо внимательно следил за каждым движением хозяина, делая при этом вид, что ему вовсе не интересно. Но Джон-то уже заметил, что пес не сводит с него взгляда.
— Да ладно тебе! Подумаешь, два дня, — сказал он, обращаясь к своему четвероногому другу. — Никаких больше собачьих гостиниц — хватит с нас того раза.
Джон вспомнил, как сердито глядела на него женщина, которой он оставил Сумо, когда как-то уезжал на выходные с друзьями.
— Останешься с Сарой. Она тебе нравится.
Он запихнул в сумку еще две рубашки и пару кроссовок. Раз уж предстоит много ходить пешком, то надо подготовиться как следует.
— Смотри, веди себя с ней хорошо. У нее проблем сейчас и без тебя хватает. — Он прошел в ванную, чтобы сложить туалетные принадлежности. — Не лаять, не кусаться и не тянуть ее за собой. И она не из сахарной ваты сделана. У нее нога болит, не забывай.
Джон застегнул молнию на сумке и присел на кровать. Сумо поднялся, подошел к нему и, положив огромную голову на колени хозяину, вяло вильнул хвостом.
— Поаккуратнее с ней, — тихо сказал Джон и приласкал пса. — Смотри, чтобы с ней ничего не случилось. Понял?
Сумо тяжело вздохнул, а Джон уже в который раз подумал, что его собака понимает английский гораздо лучше, чем он, хозяин, подозревает.
Зазвонил мобильник.
— Алло?
— Привет, это Сара.
— Привет. Ты где?
— В офисе, а ты?
— Собираюсь вот. Удалось купить билет на вечерний рейс.
— Отлично, загляни ко мне до аэропорта.
— Зачем?
— Я вроде знаю, откуда у Кэти пушка! — По голосу Сары было понятно, как она довольна собой.
— То есть?
— Ну, говорю же, я, кажется, знаю, откуда у Кэти пушка, — повторила она.
— Как тебе это удалось?
— Пришлось потрудиться. Так ты заедешь?
— Конечно! — Джон закрыл мобильник и вскочил с кровати. — Что я тебе, Сумо, говорил? Вот она какая! Особенная!
Сумо решил, что на сегодня хватит вилять хвостом. Он лег на коврик и закрыл глаза. Джон помахал ему на прощание и взял сумку.
— Не балуй! Я скоро.
Джон опять взглянул на листок бумаги. На нем было написано мужское имя — Уилли Стонтон и название бара — ничего удивительного, «Несбитс», веселенькое заведение на Джеймс-стрит.
— И как ты это раскопала? — поинтересовался он.
— Если к Джимми Данну найти подход, он становится очень даже разговорчивым.
— Он что, взял и выложил все по доброй воле?
— Конечно. — Сара заправила прядь волос за ухо. — У него ведь был выбор: или это, или дать полицейским объяснение, каким образом он узнал, куда делся бумажник Кэти.
— Погоди, дай разобраться. У Джимми Данна, с которым ты случайно встретилась на улице, вдруг проснулась совесть, и он говорит тебе: «Сара, я тут подумал… Та девушка, о которой мы говорили с твоим напарником… ну, я хотел ее обчистить, а она меня застукала, и мы подрались. Не знаю, как получилось, что на нее пролился нашатырный спирт, но она сказала, что меня не уволят и не арестуют, если я ей помогу, поэтому я дал ей номер парня, который мог, а может, и не мог достать ей пушку. А потом, когда она застрелила кого-то и сама стрелялась, я, как истинный джентльмен, подумал: «Эх, нехорошо получается, я вроде как ни при чем. Надо было Джону во всем признаться, да только напугал он меня. А теперь вот откуда-то смелость взялась рассказать все от чистого сердца». Я правильно излагаю?
— По-моему, ему хотелось облегчить душу.
Джон скептически приподнял бровь:
— Хватит мне сказки рассказывать. Чем ты его прижала?
— Ничем.
— И где он сейчас?
— Не скажу.
— Не скажешь?
