Потому что он всегда доверял своей интуиции.
Они достигли большой станции в Уорикшире, и все семейство Сеймуров вышло из вагона, оставив на местах плащи и перчатки. Ребекка с задумчивым видом посмотрела в окно.
Он скрестил руки на груди.
— Так куда же вы отправляетесь без служанки?
Её взгляд метнулся к нему, настороженный, холодный и в то же время… нерешительный. Услышит ли он в ответ что-либо похожее на правду?
— Вы преследовали меня, — тихо промолвила она.
— Я отношусь к пари очень серьезно. А вы намеренно рассказали мне о предполагаемом путешествии. Вы хотели, чтобы я последовал за вами.
Она сделала глубокий вдох и наклонилась к нему с неожиданно серьезным видом.
— Вы не единственный, кто меня преследует.
Он застыл, внимательно глядя на нее. Может быть, это игра? Часть плана — получше скрыть ее секреты?
Но она вновь посмотрела в окно и снова побледнела. Неужели Ребекка говорит правду? Он напомнил себе, как она оставила экипаж у парадного входа в Мэдингли-Хаус, а сама выскочила с заднего хода и помчалась прочь в маленьком кабриолете.
— Вы с ними? — кивнула она на окно.
Он посмотрел в окно. Платформа была переполнена народом, но через минуту он понял, что большинство людей не стоит на месте, а ходит, разминая ноги или сходя с платформы либо поднимаясь на нее.
Однако двое грубо одетых мужчин неподвижно стояли около вагона первого класса и смотрели прямо на купе Ребекки и Джулиана.
Он вопросительно выгнул бровь:
— Давно они следуют за вами?
Видимо, кто-то еще установил связь с картиной, алмазом и Ребеккой. Любопытно, сама она понимает, что происходит?
А может быть, это наследники магараджи, подарившего «Скандальную леди» его отцу, так и не потеряли интереса к сокровищу?
Она внимательно изучала выражение его лица.
— Вы даже не спросили, не придумала ли я это? Не дала ли разыграться женским нервам? И я не могу сообразить, ведете ли вы себя так, потому что считаете меня разумной взрослой женщиной, или потому что вам известно, что они меня преследуют?
— Вы обвиняете меня в том, что я в сговоре с ними? — спокойно осведомился он. Ему хотелось показать, как оскорбило его это предположение, но он боялся спугнуть ее откровенность. — Как вам такое могло прийти в голову?
Она сцепила пальцы на коленях, и он не мог не восхититься ее выдержкой.
— Но ведь вы все преследуете меня, — промолвила она с сарказмом.
Он ответил ей сдержанной усмешкой:
— В этом вы правы. До некоторой степени. Но ведь вы знаете, почему я следую за вами. Имеете ли вы какое-нибудь представление, кто эти люди?
Она колебалась, покусывая нижнюю губку. Потом, видимо, решившись, выдохнула:
— Один из них прятался в моем экипаже, когда я ушла с приема.
Джулиан выпрямился и резко спросил:
— С вами все в порядке? Она растерянно заморгала.
— По-вашему, я выгляжу не в порядке?
— Вы достаточно горды, чтобы скрыть то, что хотите. Отвечайте на мой вопрос!
— Со мной все хорошо, — ответила она, глядя на него с напускным удивлением.
— Расскажите мне все, что он делал с момента, как вы сели в экипаж.
И она подробно, шаг за шагом, рассказала ему о своем дневном приключении. Гнев Джулиана нарастал с каждой ее фразой. Она вела себя так, словно алмаз, который носила, не стоил таких решительных действий.
— Вы раньше не видели этого второго мужчину? — спросил он.
— Нет, — покачала она головой, — пока не увидела его перед посадкой в вагон. Если вы не привели этого грабителя с собой…
Он невольно зарычал, удивив самого себя и ошеломив ее.
Она поспешно продолжала:
— Значит, он приехал на станцию вместе с тем первым.
— И вы просто сели в поезд, а не обратились к властям, — недоверчиво заметил граф.
— А вы бы хотели, чтобы я им рассказала? — пожала она плечами. — Да, офицер, на мне был вышеупомянутый алмаз, когда я позировала голой. Должна ли я теперь показать вам эту картину, чтобы вы могли продемонстрировать ее всему Лондону?
Ну конечно! Она думала не о своей безопасности, а о скандале и его последствиях для ее семьи.
Она защищала свою семью, уводя воров подальше от Мэдингли-Хауса. Он старался подавить восхищение ею и раздуть гнев, вызванный тем, что она подвергла себя такой опасности.
— У вас вообще был какой-нибудь план действий? — потребовал он ответа, широко раскинув руки.
Она вздернула подбородок.
— Я бы что-нибудь придумала. Но вы все время меня отвлекаете.
Он пропустил эту ценную мысль без возражений и крепко провел рукой по лицу.
— Ваши друзья возвращаются, — внезапно промолвила она, напрягаясь.
Джулиан увидел в окно Сеймуров, подгоняющих детей к вагону.
— Мы не сможем разговаривать, — торопливо сказал он. — Я выведу вас из этой ситуации. Будьте готовы. И ради Бога, делайте то, что я скажу, немедленно… не задавая никаких вопросов.
Он увидел, что она встопорщилась, как кошка, которую погладили против шерсти, но затем сжала губы в ниточку и промолчала, так как в этот миг дверь купе открылась и семейство Сеймуров вернулось на свои места.
Лорд Паркхерст заснул. Действительно, заснул. Ребекка растерянно и сердито уставилась на него, а поезд, пыхтя и подрагивая, приближался к Бирмингему, где ей придется сойти для пересадки на другую линию.
Это если она по-прежнему будет ехать на север, что было оговорено в ее билете. Раньше она планировала привести графа к тетушке Рианетте, но теперь, с двумя грабителями на хвосте, от этого приходилось отказаться. Ей хотелось встать, расправить затекшие руки и ноги, как-то усмирить голодное бурчание в животе. Лорду Паркхерсту должно было быть так же неуютно… но он спал!.. Его глубоко посаженные глаза были закрыты, тело расслаблено.
Если б она могла прожечь его глазами, у него давно дымилась бы дырка между бровей.
Что он такое придумал? Она хотела принимать участие в его решениях, а не тащиться следом покорно и безмолвно.
Она не какая-то там беспомощная девица! Она перехитрила грабителя, который грозился причинить вред ее семье…
— Вы знакомы с его сиятельством, мисс?
Ребекка очнулась от мрачных мыслей и растерянно уставилась на мать семейства, покачивающую на коленях дремлющую дочь. Они уже несколько часов сидели практически плечом к плечу, и миссис Сеймур могла бы догадаться, что Ребекка не настроена разговаривать.
Она собралась было сказать, что они с графом едва знакомы. Но тут ее осенила мысль, что предоставляется случай повлиять, на то, что будут думать о ней люди. На случай, если кто-то вдруг решит расспрашивать, почему она оказалась в поезде.
