Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
— Тут мы вам помочь не можем, — сказала она. — И никто из риэлторов не может. Вам нужен застройщик.
Тогда я стал звонить застройщикам. Это люди, которые первое, что делают, это находят склады у Темзы, а после, выпотрошив, превращают их в жилье с открытой планировкой и полуэтажами, и винтовыми лестницами, и балконами, и воротами для погрузки, и старыми крановыми стрелами, а потом риэлторы по их указаниям впаривают это богачам, которые любят подобные вещи. С индивидуальными клиентами-лохами, то есть с покупателями, застройщики обычно дела не имеют. Они работают оптом, скупают целые комплексы зданий, развалины старых школ и больниц, отгрохивают дом за домом.
— Здание у нас хотите купить? — сказал человек из одной конторы, когда меня с ним соединили. — А вы вообще-то от кого?
— Я ни от кого. Я хочу отделать здание для себя, в конкретном стиле.
— Мы контрактными работами для конкурентов не занимаемся.
У него был мерзкий голос — холодный голос, жестокий. Я представил себе его кабинет: фанерные полки с папками и гроссбухами, полными дутых цифр, а на улице, во дворе — рабочие, все в джинсах, заляпанных белым, со следами песчаника и цемента, обсуждают политику или футбол, или что они там обсуждают — что угодно, только не мой проект. Им наплевать.
Я позвонил Марку Добенэ. Его в тот момент не было на месте; суровая секретарша сообщила мне, что он вернется через полчаса. Это время я потратил на обдумывание того, чтó мне ему сказать. Ему, говорил я себе, все можно объяснить: откуда у меня взялась эта идея, почему мне нужно то, что нужно. Он был со мной на протяжении последних пяти месяцев. Он поймет.
Само собой, он не понял. Когда я в конце концов до него дозвонился, речь моя прозвучала невнятно, прямо как в тот раз, когда я представил себе, что пытаюсь объяснить это своему бездомному. Я начал распространяться о трещине на стене у Дэвида Симпсона в ванной, о своем ощущении déjà vu; потом вернулся на исходные, к тому, что с тех пор, как снова научился двигаться, я все время чувствую: все мои действия — вторичные, неестественные, изначально чужие. Потом — как ходил, ел морковку, про фильм с Де Ниро. Каждый раз, когда я останавливался, на том конце провода стояла глубокая тишина — очевидно, до него совершенно не доходило, о чем я. Я перешел к делу и начал описывать красные крыши с черными котами, женщину, готовившую печенку, пианиста, мотоциклиста-любителя.
— Так вы там жили? — спросил меня Марк Добенэ.
— Да. То есть нет. Я все помню, но не знаю, откуда эти воспоминания.
— Ну да, мы же приводили доводы о том, что в результате аварии у вас отшибло память.
Он подчеркивал это в своих документах, готовясь к процессу: как у меня пропала память, а потом вернулась, но не сразу — по частям, наподобие мыльной оперы; такую метафору он, правда, не употреблял.
— Да, — сказал я, — но дело тут, мне кажется, не в одной памяти. Все сложнее. Возможно, тут много всего намешано: воспоминания, воображение, фильмы. Не знаю. Но важно не это. Важно то, что я все это вспомнил, причем кристально ясно. Как в каком-нибудь…
Тут я запнулся. Слово «видение» использовать не хотелось — еще вообразит себе неизвестно что.
— Алло! Вы слушаете?
— Да. Я говорю, кристально ясно.
— И теперь вы хотите отыскать это место?
— Не отыскать — создать.
— Создать?
— Построить. Хочу, чтобы его построили. Я звонил риэлторам и застройщикам. Никто ничего не понимает. Мне нужен кто-нибудь, кто помог бы мне со всем этим разобраться. Кто взял бы на себя организационную сторону.
На том конце снова последовало долгое, глубокое молчание. Я представил себе кабинет Добенэ: широкий дубовый стол, перед ним расположился стул, вдоль стен — тома с архивами старых дел, в приемной охраняет дверь суровая секретарша. Я покрепче сжал телефонную трубку и нахмурился в попытке сосредоточиться, думая о проводах, соединяющих меня с ним, Брикстон с Энджелом. Это как будто бы помогло. Через некоторое время он произнес:
— По-моему, вам нужен «Контроль времени».
— Контроль времени? В каком смысле?
— «Контроль времени», Великобритания. Это компания, которая помогает людям устраивать разные дела. Вести дела. Что называется, оказывает содействие. Пара моих клиентов пользовались в прошлом ее услугами, и отзывы я от них получал блестящие. Лучшая в своей области компания. По сути говоря, единственная в своей области. Позвоните туда.
В его голосе звучали те же нотки, что в тот раз, когда он велел мне выпить шампанского — добродушные, но строгие. Отеческие. Он дал мне телефон «Контроля времени» и пожелал удачи.
Компания «Контроль времени», Великобритания, находилась на улице Найтсбридж, рядом с магазином «Хэрродз». Основным ее делом была забота о человеке. Ведение дел, как выразился Добенэ. Клиентами компании были по большей части занятые начальники: финансовые руководители, директора и тому подобный народ. Попадались якобы и кинозвезды. Компания «Контроль времени» занималась секретарской работой, планировала и вела записи о встречах и приемах, получала и передавала сообщения, писала пресс-релизы, руководила пиаром. Занималась она и более интимной стороной жизни своих клиентов: заказывала для них еду и продукты, договаривалась, чтобы их одежду забрали в химчистку, а потом вернули, вызывала сантехников, звонила клиентам в восемь двадцать пять, чтобы отвезти их, умытых, позавтраканных и запихнутых в вызванное компанией такси, на устроенную ею же встречу в девять пятнадцать. Компания организовывала праздники, посылала именинные открытки тетушкам и племянникам, покупала билеты на второй день четвертого тестового матча, если, зная о пристрастии клиента к крикету, предварительно выкраивала окошко в его графике на тот день. Базы данных там, наверное, были потрясающие — какая архитектура, какие поля!
Я позвонил в «Контроль времени» ранним вечером, почти сразу после того, как закончил разговаривать с Добенэ. Ответил мужчина, судя по голосу — спокойный, но деловитый. Вообразить их офис целиком я не мог, но где-то там мне виделись такие сине-красные пластмассовые ящички для входящих и исходящих, вроде тех, что бывают в классах в начальной школе. Мне представлялся офис открытой планировки, со стеклянными или плексигласовыми внутренними перегородками. Фоновые звуки были пушисто-мягкие, а не отрывисто-резкие, что подразумевало ковры, а не паркет. Голос мужчины вселил в меня уверенность — необходимости вдаваться в объяснения, похоже, не было. Я просто сказал:
— Меня к вам направил мой адвокат, Марк Добенэ, из «Оланджера и Добенэ».
— А, да, — откликнулся мужчина, очень приветливо — фирма «Оланджер и Добенэ» была широко известна.
— Мне необходимо чье-нибудь содействие в большом проекте, который я задумал.
— Прекрасно, — откликнулся приветливый мужчина, как будто в точности понимавший, что мне нужно, безо всяких вопросов. — Сейчас я вас соединю с Назрулом Виасом, одним из наших главных партнеров, и вы ему все расскажете. Хорошо?
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
