— Сейчас все узнаете, не так и далеко уже осталось.
Они зашагали мимо крепостной стены, на месте которой через пару сотен лет протянется изящная улица под названием виа Лайэтана, затем повернули направо, оказавшись в довольно-таки богатом квартале, судя по располагавшимся по обеим сторонам улицы дворцам.
— Улица Монткада — не для простых людей, — усмехнулся сеньор Каррадос. — Вот это — палаццо семьи д'Агиларов, а вон там, рядом — особняк барона Кастельет, за ним дворец Мека — нам как раз туда. Жаль, вы не успели переодеться, но… Мне велено доставить вас в любом виде.
— Пикассо! — узнав здание, вдруг воскликнул Громов. — Тут же музей Пикассо, а там, в той стороне — замок и сад, а за ним — французский вокзал, я там недавно гулял… с одной девушкой.
— Девушки — это хорошо, — поднимаясь по узким ступенькам крыльца, улыбнулся сеньор Каррадос. — О, у вас скоро будет много девушек! Кстати, вы не женаты?
— Был, но… сейчас нет.
— Женим! — пообещал майор. — Обязательно женим.
Пройдя через внутренний дворик — стоявшие на часах солдаты в начищенных до блеска кирасах отсалютовали гостям алебардами, видать, знали уже команданте — посетители оказались в просторном, с великолепными мраморными колоннами, холле с висевшим на стене большим овальным зеркалом, в котором отразился… самый настоящий бродяга — косматый, обросший темно-русой бородкою, в грязных бермудах, рваной футболке «Барон Рохо»… хорошо хоть трофейные ботфорты пришлись почти впору — их кстати, Жоакин притаранил, и правильно — не ходить же новоявленному «российскому дворянину» босиком! Да, еще перевязь — перевязь с палашом в потертых замшевых ножнах, снятая с убитого командира незадачливых кастильских пушкарей. Тот еще видок, вполне подходящий для того, чтобы играть в какой-нибудь рок-группе, но явно не пригодный для визита к важным и облеченным немаленькой властью людям.
По широкой лестнице они поднялись на второй этаж, оказавшись в роскошной, обитой зелеными шелковыми обоями приемной, перед резной двустворчатой дверью, по сторонам которой стояло двое солдат с алебардами.
— Господин майор? — из стоявшего в дальнем углу кресла немедленно поднялся юркий человечек в дорогом камзоле и парике. — Это тот, о ком вы докладывали?
Глаза-буравчики пронзили Андрея насквозь.
— Да, это он, — сухо кивнул команданте.
— Так пусть войдет, — человечек скривил тонкие губы. — Милорд уже о нем спрашивал.
Кивнув, сеньор Каррадос оглянулся на своего спутника и указал на дверь:
— Прошу! Я подожду вас здесь, в приемной.
Отделанный красным деревом кабинет казался не слишком просторным, быть может, потому, что значительную часть его площади занимали уставленные книгами шкафы. За массивным, вытянутым в длину столом, с макетом старинной каравеллы, сидел тучный человек в красном расстегнутом мундире, с обрюзгшим, чем-то напоминавшим бульдожью морду лицом и обширной, лоснящейся от пота лысиной — несмотря на распахнутое во двор окно, в помещении было довольно жарко. Огромный, с завитыми локонами, парик небрежно валялся на подоконнике.
— Садитесь! — кивком указав на стоявший напротив стола стул, бросил лысый.
Глаза его — светлые и холодные, словно лед, внимательно разглядывали посетителя.
— Я — граф Питерборо.
— Польщен знакомством, милорд, — припомнив старые фильмы, учтиво поздоровался молодой человек.
Брыластое лицо графа вдруг осветилось самой добродушной улыбкой, какая больше пошла бы доброму английскому дедушке-эсквайру, нежели влиятельному сановнику и флотоводцу:
— А вы довольно вежливы… И ваш английский в общем неплох. Только несколько странен.
— Я польщен, милорд.
Громов кивнул с видом и грацией знаменитого Шерлока Холмса — Ливанова, что, надо сказать, произвело на графа еще более благоприятное впечатление.
— Я знаю, вы совершили подвиг и достойны награды…
— Но…
Не слушая никаких возражений, вельможа брезгливо махнул рукой и поднялся со стула:
— Вы, верно, бедны, хоть и благородного рода — иначе не отправились искать счастья за тридевять земель. Вот, — подойдя к шкафу, он вытащил оттуда увесистый мешочек, с видимым удовольствием бросив его на стол. — Здесь пятьдесят гиней — пользуйтесь, заслужили. Для кого-то — это целое состояние. Настоящее английское золото, думаю, вам оно придется весьма впору.
— Благодарю вас, милорд! — встав, Андрей поклонился с видом заправского лорда и даже попытался щелкнуть каблуками — да в ботфортах получилось как-то не очень.
Граф хмыкнул:
— Вижу, вы достаточно воспитаны, молодой человек. И достаточно благородны, чтобы с честью исполнять порученное вам дело… Я направлю вас к местному губернатору, недавно назначенному именем Его величества короля Испании Карла. Губернатор обговорит с вами все детали.
Громов попытался что-то сказать, но граф ожег его вмиг ставшим тяжелым взглядом, враз превратившись из доброго дядюшки в какого-то жуткого монстра:
— Англия умеет награждать, умеет и карать, — вполголоса произнес вельможа. — Всегда помните об этом, друг мой. А сейчас — ступайте. Удачи вам на вашем новом поприще.
Поклонясь, молодой человек вышел, не забыв прихватить с собой наградной мешочек. Что еще за новое поприще? Похоже, здесь уже все решили за него. Правда, хорошо, что денег дали — пятьдесят гиней, ха! Насколько помнил Громов, гинея — это полновесная золотая монет примерно в восемь грамм. Умножить на пятьдесят — четыреста грамм почти чистого золота! Неплохо. Правда, по нынешним временам это не так уж и много… но на полгода безбедной жизни, наверное, хватит — а за это время надо придумать способ отсюда выбраться. И поискать, наконец, Владу — вдруг она тоже здесь? Ну и дела творятся — не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. С утра чуть не повесили, а к вечеру — золота мешок. Бух! Словно обухом по голове.
Дожидавшийся в приемной майор без лишних слов махнул рукою:
— Идемте, я провожу вас к губернатору, сеньор Андреас. Это тоже здесь, рядом, в соседнем дворце. Только во дворец вы пойдете один, господин губернатор желает говорить с вами с глазу на глаз. Хотя… — команданте Каррадос замялся. — Я примерно представляю, что он может вам предложить. Мой вам совет — соглашайтесь.
— Соглашаться? — Андрей изумленно вскинул брови. — На что?
— Там увидите, — уклончиво отозвался майор и, выйдя на улицу, показал путь рукой. — Нам туда.
Действительно, рядом. Полтора десятка шагов. Правда, на этот раз не шикарное палаццо, а просто богатый дом с фонтаном и апельсиновым садом. И тут — часовые у входа, правда, похоже, не англичане — местные.
А внутри — все так же: широкая лестница с балюстрадой, приемная, кабинет — только не из красного дерева, попроще, но с картинами, и на окнах — шторы. Сидевший за столом мужчина в сером партикулярном платье что-то торопливо писал, обмакивая гусиное перо в чернильницу бронзового письменного прибора, однако, при появлении посетителя тут же поднял глаза:
