Копы с минуту обмозговывали услышанное. Думали, что ответить. Наконец заговорил главный:
— Ты должен лететь к ней, — сказал самый крутой, непреклонный охранник. — Ты должен лететь к своей прекрасной даме и осыпать ее безумными, пламенными поцелуями. Ты должен навалить на ее постель гору цветов и сказать: „Эй, детка, я приготовил тебе луг, ложись на него, и я буду трахать тебя, пока у тебя уши не задымятся“. Вот что ты должен сделать. А иначе ты вообще не мужик.
Натан поблагодарил офицера за совет, добавив, что такой поворот событий не приходил ему в голову, но теперь, когда ему подсказали, он именно так и поступит. Однако в глубине души Натан заподозрил, что это едва ли подействует на его прекрасную Флосси.
Его прекрасная Флосси! Ха! Всего двенадцать жалких месяцев назад Натан ни за что не назвал бы ее так. Нет, тогда он не замечал ее очарования. Они были вместе восемь лет, и последние два года Натан мечтал с ней расстаться. Он хотел спать с другими женщинами. Он хотел спать практически с каждой встречной женщиной. Более того, он хотел спать с женщинами, которые закручивают колпачок зубной пасты после того, как почистят зубы. Он хотел спать с женщиной, которая всегда оставляет ключи и деньги в одном и том же месте, чтобы потом их можно было найти. Флосси никогда не знала, где лежат ее ключи, и Натана это бесило. Больше всего его бесило, что она брала его ключи и тоже их теряла. Натан всегда, всегда клал свои ключи на одно и то же место, поэтому он всегда знал, где они лежат. К сожалению, Флосси тоже это знала, и это было источником постоянных стычек. К тому же она никогда не ставила молоко или масло обратно в холодильник после еды.
Натан частенько размышлял о том, что бог любви в лучшем случае — безответственный, нерешительный тип, а в худшем — неизлечимый шизофреник и ублюдок. Когда Натан только познакомился с Флосси, он был поражен ее сексуальностью. Потом стал равнодушен к ее очарованию, а теперь снова мечтал затащить ее в постель. Как такие противоречивые страсти могут сосуществовать в одном и том же человеке? С какой стороны ни посмотри, его отношение к Флосси напоминало качающийся маятник. Просто уму непостижимо, как это может быть: сегодня привычки женщины кажутся тебе страшно милыми, завтра — просто ужасными, а на следующее утро — снова милыми. Натан, который еще год назад считал, что образ жизни Флосси ему глубоко отвратителен, теперь мечтал увидеть ее трусики на полу своей ванной или найти свои любимые щипчики для ногтей в кладовке для продуктов. Флосси никогда не допивала кофе, вечно оставляя чашку недопитой, чтобы потом непременно опрокинуть ее на пол. Было время, когда у Натана от этой ее манеры чуть не выворачивало кишки. Теперь он вспоминал о ней как о самой прелестной изюминке.
Да, бог любви непостоянен, и он играючи повернул Натана на сто восемьдесят градусов. Год назад Натан почти ненавидел Флосси. Его тошнило от нее и от их отношений. Он не жил, а существовал, холодный и неприступный, размышляя, как бы отделаться от женщины, которую больше не любит.
— Ты меня любишь? — спрашивала Флосси.
— Ну конечно люблю, — отвечал Натан.
— Что-то не похоже, — настаивала Флосси, и, несмотря на собственные протесты, он знал, что она права. Чувство сексуальной неудовлетворенности и постоянного раздражения убедили его, что им лучше расстаться.
Каждый день он пытался придумать способ уйти. Он не хотел обижать ее и затевать спор о том, кому достанется дом, но хотел уйти. Шли месяцы, а он продолжал уверять ее, что любит… и продолжал искать выход. Он был трусом и не желал смотреть в лицо неприятностям, но знал, что скоро это придется сделать.
Затем вдруг Флосси объявила, что уходит от него к другому, и с той самой секунды он уже не любил никого, кроме нее.
ТЕРАКТ
Направляясь в студию „ДиджиМак“ на обед с агентом и оставив свою прекрасную, почти уже бывшую жену Кристл (которая больше никак не будет связана с этой историей) нежиться на атласных простынях, Макс тоже размышлял над своими сердечными делами. Он, конечно, не был в таком отчаянии, как Натан, но определенно не испытывал удовольствия от создавшейся ситуации.
То, что жена, которую он даже не узнал, потребовала у него развода, ясно показало Максу, до чего же он докатился. Быть суперзвездой просто отлично, но если ты при этом жалкий алкоголик, для которого прочные отношения означают не одну горячую ночку, а в лучшем случае две, это определенно неправильно. Он ощущал внутри пустоту, которую не мог себе объяснить. Может быть, он голоден? Или простыл? Нет, вряд ли. Ему было холодно и грустно. Макс въехал в ворота студии и оказался на центральном проспекте. Там он увидел двух молодых влюбленных, которые брели по тротуару в биотуннеле, держась за руки. Эта сцена все ему объяснила. Вот именно! Теперь он понял. Макс понял, откуда это ощущение холода. Он одинок.
В кафе агент Макса, Джеральдина Кох, уже заказала обед. У нее были превосходные новости, моментально вернувшие Макса в привычное доброе расположение духа.
— У тебя сегодня в три сорок пять встреча с Пластиком Толстоу.
Глаза Макса расширились от волнения, и Джеральдина не смогла сдержать торжествующую улыбку, которая разлилась по всему ее лицу. Лицу, которое обычно было настолько кислым, что у людей челюсти сводило при одном только взгляде на нее.
— Он хочет познакомить тебя с британским писателем по имени Натан Ходди. Кажется, он затеял полнометражный фильм.
— Ты хочешь сказать, настоящую рекламу? — спросил Макс, боясь поверить в удачу.
— Нет, Макс, я хочу сказать — полнометражный фильм. Он планирует широкую рекламную акцию на тему борьбы между „Клаустросферой“ и „зеленым“ движением. Я убедила его людей, что ты уже вполне созрел для главных ролей.
Именно такой прорыв и был необходим Максу. Они с Джеральдиной много месяцев обсуждали, как он совершит трудный переход от идола к символу. Некоторые звезды горели только мгновение, но были и другие, очень немногочисленные, которые становились звездами на всю жизнь. Несмотря на свою огромную популярность, Макс, в общем, оставался парнем Levi's. Жизненно важный переход от модной звезды к звезде на все времена пока что ему не давался, а время шло. Работа на Толстоу все изменит. Это докажет, что Макс — настоящая, взрослая мегазвезда, и раз и навсегда вознесет его на недосягаемую высоту.
Пока Джеральдина излагала Максу подробности встречи, подоспела Розали со своим террористическим отрядом. Они не стали подсаживаться к столику, а попросту приземлились с грохотом на полупрозрачный биокупол кафе. Все уставились наверх, на странные фигуры, движущиеся по серо-синему куполу защитной крыши. Большинство, включая Джеральдину, испугалось, но обожающий любые развлечения Макс нашел эту сцену забавной.
— Посмотри на этих ребят, — сказал он. — Они четко знают свое дело.
— Охрана должна их пристрелить! — ответила Джеральдина.
Макс, словно завороженный, наблюдал за тем, как у него над головой пять фигур в масках и зеленых рабочих комбинезонах слаженно и быстро минируют биощит. Они закладывали заряды на расстоянии пяти метров друг от друга по огромному куполообразному навесу, и все это время над ними трещал вертолет.
