— Где вы ее купили?
— В Соединенных Штатах, два года назад. На распродаже, сто франков.
— Сто франков!
Джейн израсходовала их более тысячи, когда, обезумев, бегала по «Мэйсизу», и эта шуба из искусственного меха была единственной одеждой, которую действительно стоило купить, а вот костюм, выглядевший элегантно в Олд-Ньюпорте, смотрелся мешком в Париже. Женщина протянула руку и погладила мех.
— Натуральный?
— Самый натуральный плюшевый мишка.
— Синтетический?! Никогда бы не подумала.
Джейн было слишком жарко, и она сняла шубу. Женщина посмотрела на ее длинное вязаное шерстяное платье кирпичного цвета, красиво облегающее фигуру и застегнутое сверху донизу на маленькие перламутровые пуговицы.
— У вас есть вкус.
— Я купила его вчера в Париже, в А…
— Это не для меня! Нужно быть худенькой, как вы, чтобы носить такое.
— Ну что вы, вы тоже стройная!
Женщина рассмеялась без ложного кокетства и спросила:
— Вы кого-то ждете из Нью-Йорка?
— Своего приятеля.
Двери раздвинулись. Женщины одновременно подняли глаза. У девушки, тащившей за собой огромный чемодан, был растерянный вид. Джейн вспомнила, как три с половиной месяца назад она точно так же прилетела сюда. Ей пришлось тогда взять такси из-за чемоданов. К тому же шел дождь.
Створки двери снова раздвинулись, и в проеме показались молодые люди, толкавшие перед собой тележки, нагруженные сумками, чемоданами и коробками, в которых, похоже, находились музыкальные инструменты.
— Вы прибыли из аэропорта Кеннеди рейсом «TWA»? — спросила Джейн по-английски у высокого негра, одетого в старую кожаную куртку и несшего на плече громоздкий музыкальный инструмент.
— Нью-Йорк, да-а, — ответил он с акцентом, от которого она вдруг затосковала по Манхэттену, по его авеню с разбитым асфальтом, по снующим желтым такси, выбрасывающим белые клубы дыма.
Автоматические двери беспрерывно сдвигались и раздвигались, пропуская людей. Без пятнадцати девять. Эрик мог появиться в любой момент. Она ждала его почти два часа. Нет, три месяца, десять дней и сто десять минут.
Женщина, восхищавшаяся ее шубой, радостно вскрикнула и направилась к полному седовласому мужчине. Джейн не могла точно определить, кем он ей приходился, — отцом или мужем. Уходя, она напоследок прокричала: «С Новым годом! Желаю Вам хорошо провести время с вашим другом!»
Десять минут десятого. Как только двери раздвигались, сердце Джейн начинало бешено колотиться. Из тех, кто прождал с ней более часа, никого не осталось. На смену ожидавшим с семи утра людям с заспанными лицами прибыла новая волна встречающих. У вновь прибывших пассажиров была смуглая кожа: самолет, который только что приземлился, прилетел из Туниса. Без восемнадцати десять. Должно быть, чемодан Эрика затерялся. А может, он все еще заполняет декларации.
У нее начала кружиться голова. С самого утра она ничего не ела и стояла здесь уже целых три часа.
Без пяти десять. Прошло более двух часов, как его самолет приземлился. Может, она встала не у того выхода? Нужно узнать. А что, если он выйдет как раз в тот момент, когда она отойдет? Джейн обратилась к женщине лет пятидесяти в норковой шубе, стоявшей рядом с ней, и описала ей внешность Эрика. Та ответила довольно сдержанно: «Я уйду сразу же, как появится моя подруга».
Со всех ног Джейн помчалась в справочное бюро. Симпатичная девушка с заостренным личиком, типичная француженка, сделала объявление по радио, и фамилия Эрика разнеслась по всему аэровокзалу.
Джейн бросилась к выходу для пассажиров международных рейсов.
— Никого не было, — сказала ей женщина.
Джейн снова побежала в справочное бюро. Она вспотела: шерстяное платье наверняка пропитается этим неприятным запахом.
— Вам следует обратиться в справочную «TWA», — мило улыбаясь, посоветовала девушка. — Их окошечко вон там, видите?
Джейн прошла туда через весь холл. Служащая набрала на компьютере фамилию Эрика и номер рейса.
— У меня нет такой фамилии, он не летел этим рейсом.
— Это невозможно! Он купил билет два месяца назад!
Женщина пожала плечами и недовольно надула губы.
— Его нет в компьютере, он не летел этим рейсом.
— Но это невозможно! Он держал билет в руках, когда позавчера называл мне номер рейса!
В ответ женщина только еле заметно ухмыльнулась. Это была полная, лет сорока-пятидесяти крашеная блондинка, с химической завивкой и длинными ногтями, покрытыми перламутровым лаком. Олицетворение чудовищного безразличия.
— Может, он вылетел из Бостона? Может, я не совсем правильно поняла. Вы можете это проверить?
Женщина зевнула и с явным нетерпением застучала по клавиатуре.
— Тоже нет.
Джейн вернулась в справочное бюро. Девушка отрицательно покачала головой, сочувственно улыбаясь:
— Сожалею, никаких новостей.
Джейн снова побежала к выходу. Без двадцати одиннадцать.
Итак, Эрик не сел в самолет. Причина могла быть только одна. Он погиб. Несчастный случай по дороге в аэропорт. В то время как она покупала себе платье за тысячу франков и самовлюбленно представляла, как руки Эрика одну за другой расстегивают на нем перламутровые пуговицы или скользят под ним, бригада спасателей вытаскивала его обожженное тело из-под превратившейся в гармошку машины и везла на скорой помощи в больницу или прямо в морг.
Джейн задыхалась. Ей было слишком тяжело.
Необходимо позвонить. Но кому? Матери Эрика? У нее не было при себе ее номера телефона. И потом, это нелепо — разбудить Нэнси в пять утра, чтобы спросить, жив ли ее сын?
Если боишься, что близкий тебе человек погиб, значит, он жив. Чаще всего, такие мысли — лишь отражение твоего собственного желания.
Кто-то ей это сказал. Кажется, Серджио, в Чикаго, девять лет назад, когда она разбудила его посреди ночи, чтобы узнать, не вернулся ли Эл. В комнате Серджио его не нашел. «Он мертв!» — закричала тогда Джейн. Серджио, совершенно спокойный, изложил ей свою теорию о подсознательном желании чьей-то смерти. И действительно, Эл просто провел ночь у какой-то девицы.
Эл… Да, она могла желать его смерти. Но Эрик?
Если он мертв, то ей остается выброситься из окна своей комнаты во двор или перерезать себе вены.
Эрик не улетел, но он жив. Просто он не приехал, вот и все. Джейн прислонилась к стене и закрыла глаза.
Разве два дня назад она не сказала ему, что будет безумно рада его увидеть?
Нет, не сказала. Когда он сообщил, что вернется в Штаты пятого января вместо двенадцатого, потому что должен подготовиться к новому семинару, она расплакалась: разве семинар может быть важнее их отношений? «Если ты так это воспринимаешь, — спокойно отреагировал Эрик, — то я тогда даже не знаю, должен ли вообще приезжать». От его голоса и слов повеяло таким ледяным холодом, что Джейн пришла в панику. «Нет-нет. Я понимаю, извини, просто мне тебя очень не хватает».
