Вечно твой,
Продик.
Ответ пришел через месяц:
Продику, послу Кеоса, софисту: Твои объяснения немногого стоят, Продик. Ты зря потратил время, играя словами. От письма твоего веет холодом.
Тем не менее, я ценю твою искренность и мужество, с которым ты решился писать мне после того, что между нами произошло.
Я не забыла тебя.
Аспазия.
Сократ постепенно заменил Антемиону отца. Философ был очень беден, ходил в старом залатанном хитоне, жил в покосившейся лачуге на грязной, кривой улочке, где среди мусорных куч бродила тощая скотина, не имел рабов. Весь город за глаза потешался над Сократом — даже Аристофан ловко высмеял его в своей новой комедии «Облака».
Принять верное решение оказалось нелегко. Антемион высоко ценил достаток и комфорт, охотно следил за собой, обожал тренировки в палестре. Отказываться от привычной жизни очень не хотелось. Уходить из дома было слишком боязно. Между тем, Анит выразился со всей ясностью: или сын идет по его стопам, или выметается на все четыре стороны. Мнение строптивого мальчишки его не интересовало. Антемион не решался открыто перечить отцу. Анит требовал беспрекословного подчинения, без колебаний и сомнений. Сделать собственный выбор означало навсегда лишиться родительской поддержки.
От Сократа ждать помощи не приходилось. Философ упорно отказывался дать Антемиону то, в чем юноша так сильно нуждался: никаких утешений, никакой лжи во спасение, никаких простых решений. Молодому человеку предстояло почувствовать, какие прочные узы соединяют его с родным домом, увидеть, как много значат для него богатство и роскошь, и понять, как мало он в действительности отличается от своего отца. Узнавать правду о самом себе было горько и унизительно. Сократ не стал подталкивать юношу к правильному решению — он всего-навсего заставил его посмотреть правде в глаза. Бежать было некуда. Антемиону предстояло сделать выбор.
Время шло, а юноша никак не мог принять решение. Вместо этого он попытался использовать Сократову систему доказательств, чтобы переубедить отца. Это была чудовищная ошибка. Анит сразу догадался, кто испортил его сына: тут явно не обошлось без козней «афинского овода», который только и знал, что портить жизнь порядочным людям и честным труженикам.
Хорошенько расспросив друзей Антемиона, купец убедился в правоте своего предположения. Тогда он, не мешкая, явился к Сократу и запретил ему приближаться к своему сыну, грозя наглецу всеми мыслимыми карами. Сократ выслушал разгневанного отца с вежливым удивлением. По правде говоря, угрозы Анита не слишком встревожили философа. Он был слишком уродлив, чтобы опасаться увечий, и слишком беден, чтобы дорожить своими пожитками. Взбешенному Аниту оставалось только убраться восвояси, ворча себе поднос проклятия и мечтая о мести.
— Так вот с кого ты берешь пример, с этого ничтожного Сократа? — кричал он сыну. — Хочешь сдохнуть грязным попрошайкой? Ты — позор нашей семьи!
Измученный сомнениями и запуганный отцом Антемион старался пореже бывать дома. Сначала он попытался сблизиться с афинскими ремесленниками, но говорить с неотесанными простолюдинами было решительно не о чем. Тогда юноша стал шататься по улицам, от одной таверны к другой, напиваясь без всякой меры, а домой возвращался за полночь, мертвецки пьяным, чтобы не слышать попреков отца. Чтобы привести сына в чувства, Анит отправил его подмастерьем в дубильню, но мальчишка и не думал подчиняться; при первой возможности он старался улизнуть и отправлялся кутить с друзьями.
Антемион считал себя слишком умным и талантливым, чтобы дубить шкуры или с утра до вечера сидеть в лавке. Юноша мечтал добиться благосклонности муз, но стоило ему приблизиться к легконогим богиням, и они тотчас разбегались прочь.
У Антемиона был друг Аристокл, прозванный Платоном[60]. Он жил по соседству, принадлежал к одной из самых именитых афинских семей и считался потомком древнего царя Аттики Кодра[61]. Мать Платона Пректиона происходила из рода Дропидов[62], к которому принадлежал сам Солон[63], и дружила с матерью Антемиона. Ее покойный муж Аристион[64]был весьма влиятельным политиком. Ранняя смерть отца оставила в душе Платона горькую печать сиротства, он страдал от одиночества и тем сильнее тянулся к Антемиону.
Молодые люди дружили целых десять лет. Они вместе играли на агоре, когда были детьми, вместе занимались в палестре, вместе пытались писать стихи. Платон неизменно побеждал в борьбе и метании диска. Это был сильный, гордый юноша, веривший в свое высокое предназначение. Он выиграл первые награды в пятнадцать лет и был так широк в плечах, что вполне заслужил свое прозвище[65]. Впрочем, со временем Платон забросил спорт и посвятил себя поэзии. Критий[66], дядя юноши, обучал его искусству слагать элегии и гекзаметры, и Платон демонстрировал в обеих дисциплинах блестящие успехи.
Доверчивый Антемион сразу поведал другу о своем знакомстве с великим философом. Это случилось как нельзя кстати, как раз в тот момент, когда Платон, давно превзошедший Крития, искал новый пример для подражания. Таким примером для него стал Сократ. Платону было всего восемнадцать лет, когда он вошел в доверенный круг философа и стал его любимым учеником. Успехи приятеля порядком раздосадовали Антемиона. Лучший друг превратился в соперника. Дело кончилось дракой, из которой Антемион вышел с вывихнутой рукой и твердой решимостью навсегда изгнать Платона из своей жизни.
Антемион принялся топить горести в вине. Он поссорился с друзьями, разочаровал Сократа, потерял доверие собственного отца. Время от времени юноша набирался смелости и стучал в дверь бывшего наставника, но не получал ничего, кроме новых унижений. Отчаявшись, молодой человек снова стал скитаться по кабакам, пока отец силой не заставил его вернуться домой. Анит тревожился не столько о сыне, сколько о собственном добром имени: не хватало еще, чтобы наследник почтенного купца пошел по кривой дорожке.
