она. – Мне просто хотелось, чтобы ты, наконец, меня заметил. Ты всё время занят, ты всё работаешь. Ты всегда рядом, но так далеко… Прости меня. Прости.
Она делает шаг навстречу – и Денис тоже шагает к ней.
Такой знакомый уютный запах. Маленькое лицо утыкается в шею, и вот уже по ней текут слёзы. Он обнимает её, прижимает к себе, и становится так хорошо…
Он спал. Не заметил, и как уснул, и даже как потушил лампу.
Сквозь сон ощущал – на груди что-то сидело. Перебирало лапами. Дуло, дышало, нюхало и лизало, обводя тонким длинным языком губы, проникая в рот.
Но стоило, задыхаясь, открыть глаза – и всё исчезало. Клетка стояла на месте, по-прежнему запертая. И всё так же не спало существо – оно всё смотрело в упор на Дениса при тусклом свете уличного светильника.
Каждый раз, увидев свою добычу, он вздрагивал и ёжился. И каждый раз, вопреки всему, немедленно засыпал снова – с тем, чтобы снова и снова проснуться от тяжести на груди.
7
– Я тебе кое-что покажу, – шепнул Денис после того, как Игорь, приехавший ближе к полудню, перекусил с дороги. Желание удивить младшего брата чем-то этаким – совсем, как в детстве – больше просто не сдержать.
Вместе с гостем пообедали и Оборины, с утра кружившие в кухне-гостиной. Видимо, их религия предусматривала субботний отдых – все остальные дни они собирались только к вечеру, а днём работали за пределами дома.
Но, может, и не религия тому причиной. Денис ни разу не видел, чтобы сектанты молились, и не слышал от них ни слова о Боге. Не попадались на глаза в их доме и предметы культа – ни единой иконы или хотя бы маленького образка, который почти каждый, даже не слишком верующий, держит где-нибудь при себе. Не носили Оборины – насколько Денис видел – и нательных крестов.
Впрочем, не наблюдал Денис и паломников за проклятьями, о которых говорили деревенские. Здесь вообще не бывало чужих: только сами Оборины да их соседи иногда забегали на огонёк.
– Да? А что такое? – спросил безучастно Игорь. Сегодня он был явно чем-то озадачен.
– А вот сам и увидишь. И – спорим – первый раз в жизни.
– А, вот оно как… Клад, что ли, нашел?
– Ну… Почти. Пошли.
Игорь кивнул и встал из-за стола:
– Спасибо, тёть Оль! Очень вкусно.
Тётка довольно качнула серьгами.
– Как дела-то там, в вашем городе?
– Да хорошо всё. Или почти всё… Сегодня утром вот узнал, что одноклассник мой бывший умер.
Верка, убиравшая посуду, громко вздохнула, Оборин охнул.
– О… А кто? – спросил Денис.
– Илюхин. Ты, наверное, не помнишь. Мы не очень дружили.
Но Денис хорошо помнил – не столько по школе, сколько по взрослым рассказам брата. И «не дружили» – это ещё мягко сказано. Илюхин вырос в конкурента Игоря, да ещё и более ловкого, и бесчестного. Выйдя на рынок, Илюхин за пару лет переманил у брата почти всех клиентов. В итоге Игорь простился с собственным маленьким делом – о котором мечтал с пелёнок – и снова нанялся в большую компанию обычным специалистом.
– Хм… Да. Немало он тебе крови попортил.
– Ну, что теперь вспоминать. Нет человека.
Похоже, Игорь искренне сожалел.
– А что случилось? – цокнула языком тётка.
– Да говорят – поначалу казалось, что отравился. Да и сам в больнице сказал, что вроде как консервированных помидоров несвежих съел. А потом что-то там развилось… Похороны во вторник.
Тётка снова цокнула:
– Эх, беда… Молодой-то какой.
Она устроилась за столом с картами – стала раскладывать пасьянс. А Оборин и не вставал – опёрся о стол и глядел за окно. Верка шумела посудой.
Клетка стояла у кровати, где Денис её и оставил, покормив утром животное.
Он отошёл в сторону и сделал театральный жест рукой:
– Прошу.
Игорь, невесело, но всё же подыгрывая, потёр руки – Ну-ну.
Подошёл, заглянул. Денис с ребяческим нетерпением ждал реакции, рассчитывая, как минимум, на оторопь, а то и на восклицание. Но никак не на недоумённое равнодушие.
– Ну и? – не выдержал Денис.
– Чего-то не понимаю… В смысле, ты тут кроликов решил завести?
– Каких кроликов? А этого, что ли, мало?
Клетка была пуста.
Ну, Верка!..
– Сейчас приду, – буркнул Денис.
Не заходя в кухню, он махнул сестрице, привлекая её внимание.
Денис выманил Верку из дома. В окно видел, что тётка даже не подняла головы, переговариваясь о чём-то с Обориным. Да и с чего бы ей – с другой стороны – следить за взрослой дочерью? Вряд ли от Верки можно было ждать прыжков из окон, и не менее невероятно, что Обориной приходилось вытаскивать её из петли.
Верка вышла на крыльцо, вытирая руки фартуком. Удивлённо задрала светлую бровь.
– Ты зачем выпустила, а?
– Что, пропала? – невозмутимо уточнила она, отчего негодование, разумеется, возросло. Сама признала, что шарилась в его – пусть и временно его – комнате!
– Что ты там вообще делала – в моих вещах?
Гнев поднимался, как лава к жерлу вулкана – как тогда, в тот вечер.
– Я – ничего. Я её не выпускала, – спокойный голос не дрогнул.
Она смотрела прямо в глаза, с жалостью и брезгливостью.
– Да ты что? И кто тогда?
– А никто. Марваночка кому попало просто так не показывается, – взгляд скользнул на непроизвольно сжатые кулаки. – А ты, значит, со мной подраться задумал? Уже?
«Да! Никаких Марван не бывает – зато ты, крыса, своими детскими выходками уничтожила результаты моих усилий!»
– Ты что, совсем больная? – огрызнулся Денис, но кулаки разжал.
– Ну, ещё пара дней – и мы глянем, кто тут больнее, – Вера хмыкнула и вернулась в дом.
Денис несколько раз глубоко вздохнул и последовал за ней. Не хотелось бы, чтобы Игорь всполошился.
Оборины в кухне говорили о перспективах на урожай картошки.
– Что, нашёл свою пропажу? – спросил Игорь.
– Нет. Выпустили и не признаются, – криво усмехнулся Денис. – Как там твоя работа?
Из-за пропажи животного он весь день был не в духе. Ворчал, отвечал односложно.
– Я не могу остаться, – сказал к вечеру брат. – Встреча выпускников. Десять лет – юбилейная. Так что, если ты не против…
Сколько, однако, прочных канатов связывали Игоря с его прошлым. Со своим-то Денис давно порвал. Что за интерес в друзьях детства? С ними разделила целая жизнь.
– Вали.
Он пошёл спать вскоре после отъезда брата. Голова разболелась – наверное, погода портилась.
Ложась, с чувством утраты – очередной! Уж не слишком их много? – Взглянул на клетку.
Существо было в ней.
Чёртова Верка с её идиотскими розыгрышами!
– Мур, – согласилось существо.
8
Какие удивительные глаза. Выразительные, с мохнатыми рыжими веками, опушённые густыми ресницами. На переносице, разделяя её вдоль, рыжая полоска шерсти – и как Денис раньше не заметил? В ней было что-то трогательное.
Чем дольше он смотрел на существо, тем более хорошеньким оно казалось.
А на ощупь оно такое шершавое. Такое тёплое, если к нему прикоснуться. Или к ней?
Денис уже протянул руку – но тут же
