она забрала с собой, выезжая из её квартиры.
Окунаться в прошлое всегда было приятно – но теперь и знакомые лица не утешали: и они, казалось, смотрели с укором.
Но разве Таня в чём-то была виновата?
Долистав до фотографии бабушки – та снова, как и обычно, приковала взгляд – Таня вдруг решила её достать, извлечь из защитной капсулы папиросной бумаги.
«Я убила своих сыновей» – было написано карандашом на её обороте. – «Я их продала».
И потом, ниже: «Никогда не ходи к колодцу!»
Неожиданная находка, несомненно, удивила бы Таню, заставив задуматься, раньше – но не теперь, не в эти мрачные дни.
Колодцу она была обязана благополучием – и теперь отчаянно хотелось воззвать к нему снова. А вдруг и получится? На что ещё надеяться, как ни на чудо?
И пусть мама и говорила, что просить его только раз можно, иначе хуже будет – да только куда уж хуже?
Таня нашла в кошельке монету, положила в нагрудный карман рубашки. Да, по словам мамы, её следовало долго носить при себе – но теперь времени на это не было.
Она позвонила няне, попросив срочно приехать и посидеть с Евочкой, а сама спустилась в подземный гараж, где ждал новый чёрный «Лексус».
Таня помнила, где примерно нашла колодец – но сможет ли найти снова?
Дорога не изменилась, разве что сухая теперь, под лучами июльского солнца.
Сетка, поворот налево – там тот посёлок. Выходит, всё пропало: колодца там нет.
Таня поехала прямо, свернула на ещё менее проезжую дорогу, потом ещё и ещё – и минут через десять с радостью поняла, что заблудилась.
Возможно, конечно, что она просто заблудилась в лесу, и это не чревато ничем, кроме очередных неудобств.
Оставив машину, Таня бросилась прямо в лес – и скоро оказалась на перекрёстке. Точно посередине – колодец.
Внизу – человек в капюшоне. Белеет лицо.
Он по-прежнему там сидел.
Таня достала монету, бросила.
– Пусть моего мужа оставят в покое, а всё, что у нас есть, останется с нами. Пусть всё будет, как было, – вслух сказала она.
И тут же, развернувшись, пошла прочь.
Споткнулась и упала.
13
Таня очнулась в темноте и сырости. Пригляделась: почти нет места. Шаг в сторону, не больше.
«Что это на мне?!»
Ощупав себя, Таня ощутила мешковатый капюшон.
Где-то высоко, во многих метрах над головой, светило июльское солнце.
«Что это значит?!»
Она встала, попыталась взобраться по стенке – и даже ведь получилось, она неровная, на ней то и дело какие-то шершавые загогулины, за них удобно цепляться.
Но где-то через примерно метр от дна какая-то сила, словно играючи, столкнула её вниз – в мокрую темноту.
Таня пробовала снова, и снова, и снова – и как будто слышала беззвучный смех, каждый раз падая в пропасть.
Она села на землю, пытаясь отдышаться.
«Колодец только раз просить можно – а больше ничего не получится. Будешь пытаться – себе навредишь», – отчётливо сказал в голове мамин голос.
Солнце всё так же ярко светило сверху.
Таня сидела на дне колодца.
