страшно? — ответил Эйдар ментально. — Ну да, я с опытом, знаю специфику работы, потому что готовился к ней раньше. Но для меня она тоже новая, я ведь занимался совсем другим».
«А у меня вообще ни опыта, ни представлений — кроме того, что ты описал в двух словах».
«Если что-то пойдет не так, спрашивать будут в первую очередь с меня. Поэтому сильно не переживай».
«Не имею привычки перекладывать ответственность за свои косяки на других, — возразила я. — Как у вас вообще наказывают за них?»
«Смотря какие косяки и с какими последствиями. За что-то просто сделают предупреждение, а за что-то можно и сесть в тюрьму. До конца дней».
«Звучит обнадеживающе».
До самого центра мы больше не разговаривали — ни мысленно, ни вслух. Погода не способствовала оптимизму: серое небо нависло над крышами домов, совсем как в Питере. Сильно парило. По спине под блузкой сбежала струйка пота.
Когда мы прошли через уже знакомый сад и поднялись на крыльцо, Эйдар показал на табличку, которую я вчера не заметила. На ней был нарисован рот с высунутым языком, жирно перечеркнутый по диагонали черной полосой.
«Больше ни единого слова вслух, Лиза, пока не выйдем отсюда в конце рабочего дня. Всего за один звук можно лишиться месячной зарплаты».
Эйдар шел первым, я за ним. Сначала это были два обычных пролета, потом лестница превратилась в спираль. Виток за витком — мне показалось, что мы должны уже были спуститься в центр земли. От площадок в две стороны уходили узкие коридоры. Я припомнила, что в здании пять подземных этажей, и действительно пятая площадка оказалась последней.
«Нам сюда», — Эйдар свернул в левый коридор, а потом открыл одну из дверей примерно посередине.
Стены небольшой комнаты слегка мерцали, и это было ее единственное освещение.
«Эйдар, Елизавета, приветствую вас! С началом работы!»
Я разглядела сидящего в кресле человека — мужчину в темной одежде.
«Хорошего дня, Оссим!» — ответил Эйдар, и я повторила вслед за ним:
«Хорошего дня!»
Мужчина поднялся. У него были длинные волосы, светлые или седые, и, кажется, борода.
«Юверал вчера уже не смог выйти. Анира с ним. Я прикрывал ваш сектор, там пока все спокойно. Но расслабляться не стоит, старший мир сильно истончен. Оставляю вас».
Он вышел, и Эйдар жестом предложил мне сесть на освободившееся место. Сам он опустился в другое кресло. Больше ничего в комнате не было.
«Кто это?» — я откинулась на мягкую спинку.
«Оссим, главный координатор. Юверал — тот, чью должность я принял. Анира — его помощница. Ну что, Лиза, работаем?»
«То есть просто сидим вот так целый день и чего-то ждем?» — уточнила я.
«Не обязательно сидеть. Можно вставать, ходить по коридору. Даже в сад подниматься, но ненадолго. В конце коридора туалет и кухня. Там есть холодильный шкаф и электроплитка, можно разогреть еду. С другими координаторами поболтать. Ментально, разумеется. Можно подремать».
«А почему здесь нет света? Он мешает?»
«Обычной ментальной связи — нет, — Эйдар закинул руки за голову, устраиваясь поудобнее. — А вот если понадобится построить треугольник и определить координаты, тогда отвлекает все постороннее. Любой звук и свет тоже».
Он замолчал, и я подумала, что тут тихо, как в могиле. Если закрыть глаза, то точно склеп. Темно, тихо и пахнет как-то… неприятно.
Бог ты мой, и вот так мне придется провести большую часть следующих трех лет! Под землей — как Дюймовочке в кротовьей норе.
Я тихо прыснула, вспомнив сказку. Ну да, вышла замуж за крота, причем фиктивно. Хотя ничего особо смешного в этом не было. Скорее, наоборот.
Прошло немного времени, и я подумала, что у меня начинаются галлюцинации. Что-то я такое читала — про слуховые глюки в полной тишине. Как будто слышала белый шум, который пульсировал, становясь то громче, то тише. У пульсации этой был четкий ритм, похожий на дыхание.
«Эйдар, — позвала я. — Я слышу какой-то странный звук. Или это у меня в ушах шумит от тишины?»
«Нет, Лиза. Это колебания пространственно-временной ткани. Она дышит, как живое существо. Сокращается и снова расширяется. Только стражи могут ощущать это, да и то не сразу. У тебя действительно способности выше средних. Я, к примеру, впервые услышал этот звук на третьем году работы наблюдателем. А ты…»
Эйдар резко оборвал фразу, приподнялся и замер, словно прислушиваясь к чему-то.
Видимо, потому, что послание адресовалось не мне, я приняла его совсем иначе — не так, как при общении с Эйдаром. С ним я точно знала, что он хотел мне сказать, а сейчас словно догадывалась о смысле.
«Повтори!» — потребовал Эйдар.
«Сфера три. Тревога класса А в секторе десять».
А вот теперь уже получилось отчетливее. Возможно, к стороннему участию в ментальных передачах тоже нужно было подстроиться.
«Координатор. Принял. На связи».
Эйдар встал, нажал на что-то в стене, и свет полностью погас.
«С боевым крещением, Лиза. Будем определять координаты. Даже слабый свет может помешать. Постарайся максимально расслабиться».
«Но я же не знаю как», — испугалась я.
«Сейчас поймешь. Просто слушай, что я буду говорить».
Мне показалось, будто дыхание пространства стало громче и чаще, и сердце тоже зачастило, подстраиваясь в ритм. Кожу на лице покалывало тонкими иголочками.
«Координатор. Вызываю сферу один, — после паузы сказал Эйдар. — Тревога А в сфере три!»
«Сфера один, — ответ пришел через несколько секунд. — Метка в секторе двадцать».
«Координатор. Вызываю сферу два. Тревога А в сфере три!»
«Сфера два. Метка в секторе восемь».
«Есть треугольник. Медиана построена. Определяем координаты».
И что-то вдруг произошло. Я словно оказалась в центре огромного шара, ограниченного такой же пульсирующей темнотой, как и коридор между мирами. Три светящихся луча шли из этой темноты и скрещивались в одной точке — на мне. Один из них был ярче, меня подхватило и понесло по нему туда, где он начинался.
«Лиза? Есть координаты?»
Я знала их! Знала, где это место! И даже видела картинку — горный массив под хмурым вечерним небом. Цифры и буквы будто высвечивались у меня в голове, и я повторяла их — для Эйдара, а он передавал наблюдателю.
«Сфера три. Место определено. Благодарю».
«Удачи, — с облегчением вздохнул Эйдар. — На связи».
Я чувствовала себя так, словно вспахала зубами поле. Сердце дико колотилось, в ушах звенело. Дыхание сбилось, и я никак не могла его восстановить.
«Ты как?» — Эйдар включил свет, тусклое гнилушечное мерцание
