Помощница стража тьмы. Брак по контракту
Глава 1
— До свидания, Иза Ивановна! — хором проскандировали двойняшки Нина-и-Зина, просачиваясь в открытую дверь.
— До свидания, Елизавета Ивановна, — попрощалась их мама.
Большинству моих четырехлеток выговорить «Елизавета» было еще не по зубам, но даже «Лизу» они умудрялись превратить в «Изу». Впрочем, я не возражала, мне нравилось.
Посмотрев на часы, я вернулась в группу, где Даша и Аллан сосредоточенно строили вавилонскую башню из кубиков. Дашу частенько забирали последней, но Аллан — это было что-то новенькое. Обычно он уходил домой одним из первых, чаще всего с пожилой женщиной, которую называл Лолой. Сначала мы все думали, что это бабушка, но выяснилось, что няня.
Иногда за ним приезжал на черном «Лексусе» папа, и тогда у всех воспитательниц и нянечек находились срочные дела в моей группе. Дамы из кожи вон лезли, чтобы попасться ему на глаза, даже замужние и пожилые. Потому что папа Аллана был просто эталонным красавцем. Хоть клади его под колпак в Палату мер и весов. Высокий стройный брюнет с глазами невероятного василькового оттенка и четкими, как из-под резца скульптора, чертами лица — его не портил даже тонкий шрам на виске, наоборот, придавал безупречно рафинированному облику пряно-пикантную нотку. Мы спорили, сколько ему лет. Может, тридцать, а может, и сорок. Что называется, без возраста. Он всегда был безупречно вежлив, сдержан и отстранен, но от одного лишь взгляда — без малейшей заинтересованности с его стороны — у меня предательски теплело в животе.
Этот мужчина был убойно сексуален, и вместе с тем проскальзывало в нем что-то такое… Я не могла этого сформулировать при всем желании. Завораживающее? Пугающее?
Принц ночи — так называла его романтичная воспитательница старшей группы Лелечка. И да, пожалуй, ему это очень подходило. Как и имя — его звали Эйдар Монеско. Вот так, без отчества. Потому что какой-то иностранец, хоть и с российским гражданством. Нам оставалось только гадать: итальянец, грузин, грек, турок, араб? Или, может, еврей? Или румын? Однако по-русски он говорил без малейшего акцента, и никаких характерных признаков какой-либо национальности в нем не наблюдалось. Светлокожий, золотисто-рыжий, кудрявый Аллан был абсолютно на него не похож. Пошел в мать? О ней мы знали лишь то, что она умерла.
Еще одной загадкой оставался род занятий Эйдара. В личном деле Аллана в графе «Сведения о родителях» было записано лаконично и непонятно: «Член наблюдательного совета ЗАО „Н-групп“». Но очевидно было, что человек очень даже состоятельный. Не только по машине и костюмам ценой в несколько моих зарплат. Большие деньги всегда накладывают свой отпечаток. На кого-то отпечаток вульгарности и дурновкусия, на кого-то — сдержанной, не бросающейся в глаза, но вполне ощутимой, как аромат тонкого парфюма, роскоши. Наверняка он мог отдать сына в частный садик или вообще держать дома, но по какой-то причине предпочел самый обыкновенный, муниципальный.
За Дашей пришла мама, я проводила их и вернулась в группу. Аллан водрузил на вершину башни синий конус и теперь придирчиво разглядывал их с Дашей общее творение.
— Что-то твоей няни нет, Аллан, — я погладила его по рыжим кудряшкам.
— Сегодня меня заберет папа, — ответил мальчик. — Но он задерживается.
Аллан единственный из группы четко выговаривал все звуки, да и в целом говорил совсем не как четырехлетний. Он заметно опережал сверстников в развитии, свободно читал, считал до ста. Если мне надо было ненадолго отлучиться, я всегда могла посадить его читать вслух. Он вообще был какой-то очень взрослый и… неотмирный. Часто о чем-то задумывался и не сразу реагировал, если его звали.
«Ну что ты хочешь? — пожимала плечами нянечка Света. — У парня мать умерла. Ясное дело, он не такой, как другие. И занимаются с ним очень плотно, это заметно».
— Ну если папа задерживается, давай мы с тобой приберемся немного, — предложила я. — Башню оставим, она красивая, а остальные игрушки сложим. Ты будешь мне подавать, а я складывать. Идет?
— Идет, — кивнул Аллан, поднимая с пола плюшевого зайца. И добавил задумчиво: — Мы скоро уедем, Иза Ивановна. Жаль. Мне здесь нравится.
— Куда уедете? — одновременно удивилась и огорчилась я.
— Домой.
— А где ваш дом?
— В другом… — он запнулся, как будто чуть не сказал что-то лишнее. — В другом городе. Вот если бы вы поехали с нами…
— Но мой дом здесь, Аллан, — возразила я. — И моя работа.
— Да, знаю, — вздохнул он. — Я буду скучать.
— И я тоже.
В этот момент в группу заглянул его отец, и Аллан бросился к нему.
— Добрый вечер, — поздоровался Эйдар. — Аллан, одевайся. Елизавета Ивановна, можно на минутку?
— Добрый вечер, — я положила на полку коробку с конструктором и подошла к нему. — Аллан сказал, вы скоро уезжаете?
— Да. Как раз по этому поводу я хотел с вами поговорить. Вы не согласитесь со мной где-нибудь поужинать?
Наверно, у меня был очень глупый вид. Я растерялась, поскольку меньше всего ожидала чего-либо подобного.
— Я… да, но… я не одета… на выход.
— Вы прекрасно выглядите, — возразил Эйдар. — Скоро освободитесь?
— Всех детей разобрали. Только проверить все. Минут пять.
— Жду в машине. Сначала завезем Аллана домой.
— Хорошо.
Они скрылись за дверью, а я быстренько обежала все, проверила окна, выключатели, розетки, краны и унитазы в туалете. Надела пальто, расписалась в журнале и вышла, продолжая недоумевать.
Он пригласил меня на ужин? Серьезно? И о чем-то хочет поговорить? Но о чем нам с ним говорить, тем более если они уезжают?
Ладно, сейчас все выясним. Возможно, заодно удовлетворит мое любопытство и я узнаю, откуда они.
Эйдар открыл передо мной дверь «Лексуса», сел за руль, завел двигатель. Пара светофоров, поворот во двор — машина остановилась у шестнадцатиэтажной башни.
— Подождите, я сдам Аллана няне, — попросил Эйдар, помогая сыну выбраться из бустера.
Не прошло и пяти минут, как он вернулся. Ехали молча — хорошо, что недалеко. Ресторан оказался небольшим, совсем неприметным — видимо, из тех, куда ходят в основном свои. Эйдар кивнул девушке-хостесс и, взяв под локоть, повел меня к лестнице. Похоже, он хорошо знал это место, и его тут знали
