него. Внутренне я постоянно мечусь и сомневаюсь. Даже если со стороны кажется, что Эм уверен и ничто не может поколебать его, внутри – это чаще всего не так. «Ха, – думаю я, отпивая кофе, – смог бы ты оставаться таким максималистом, отец, если бы знал то, что я вижу в будущем почти каждый божий день?»
– Пап, я хотел попросить тебя, дашь мне свою машину? Я не хочу возвращаться за своей. Не могу пока видеть Анну и Эмму, будет только хуже. Мне нужно время. Я пока не понимаю, как все уладить.
Смотрю ему в глаза, в моих – мольба: «помоги, пап», как будто мне снова шестнадцать и Марта только что разбила мне сердце, и я прошу: «сделай что-нибудь, папа, поговори с ней, убеди ее остаться». Сейчас вопрос даже серьезнее, хотя меня никто не бросал, я ухожу сам.
– Сын, ты же помнишь, как мы с мамой воспитывали тебя? Ты понимаешь, что у тебя есть своя дочь, и в первую очередь важна она? Ты можешь ссориться с Анной, это ваше дело, вы взрослые люди. Но не смей впутывать в это мою внучку! Иначе ты будешь иметь дело со мной!
– Конечно, я все помню, пап, – в голове у меня стреляющая боль, нечего было столько пить вчера. – Я никогда не наврежу Эмме. Мне просто нужно немного времени, чтобы понять, как жить дальше. Пожалуйста, помогите Анне с Эммой, пока меня не будет.
– Ты пока видно не понимаешь этого, но ты уже вредишь ей, Марк.
Отец уходит в холл и возвращается с ключами от машины.
– Я вызову водителя, поспи и забирай мою машину. Если не хочешь попасться на глаза матери, через два часа тебя здесь быть не должно.
– Да, пап, спасибо тебе! Не говори пока ничего маме, я сам ей напишу.
Отец вздыхает и уходит в холл. Я слышу, как он разговаривает по телефону, вызывая служебную машину.
Возвращается ко мне на кухню, снова тяжело вздыхает.
– Ты расстраиваешь меня, Марк. Но я верю в тебя, ты мой сын. Помни об этом, куда бы ты ни поехал. Я верю в тебя, ты справишься и все сделаешь правильно. Помни, чему мы с мамой учили тебя.
– Я помню, пап! Спасибо тебе.
Когда за ним закрывается дверь, я ложусь на диван в гостиной. Тупо смотрю на фото над каминной полкой. С них мне улыбаются мои молодые родители и маленькая Марта. А поодаль – наша с Анной свадебная фотография. И недавно мама повесила в красивой раме наше семейное фото: Эмма, Анна и я… Я, который вечно всем вру и вечно все порчу.
Отворачиваюсь к спинке дивана и закрываю глаза. Как принять правильное решение? Возможны ли вообще правильные решения в этой жизни? Как выбрать, чье счастье важнее. И как выбрать за другого, что для него счастье, а что нет? Я как будто иду по темному коридору с завязанными глазами. Как я устал. Я всего лишь обычный человек… Вернее, я хотел бы быть обычным.
Резко просыпаюсь, черт, время! Смотрю на часы, 10.30, я еще успею уйти незамеченным.
В ванной умываюсь ледяной водой, кое-как приглаживаю волосы, встречаю в зеркале свой взгляд, «да, Эм, видел бы тебя сейчас кто-нибудь». Покрасневшие глаза с сеткой сосудов на осунувшемся лице. Открываю шкафчик, здесь у мамы должны быть капли для глаз, точно, вот они.
Выхожу из ванной и на минуту замираю у лестницы на второй этаж. Там есть кое-что, что я хотел бы забрать с собой. Быстро взбегаю вверх по лестнице, справа из холла вход в гостевую спальню, здесь мы с Анной и Эммой ночуем, когда приезжаем в гости к родителям. Захожу, осматриваюсь, м-да, здесь явно уже кто-то прибрался с последнего нашего визита. Я тороплюсь, но стараюсь контролировать себя и быть аккуратным, потому что у мамы глаз, как у заправской ищейки, она заметит малейшую складку на покрывале и любую переставленную вещь. Это мне сейчас нужно меньше всего. Открываю один за другим ящики комода, стараясь поменьше смотреть на одежду Анны и Эммы, чтобы не зависнуть на долгие минуты. Черт, здесь его нет. Открываю шкаф. В нем мне сразу бросается в глаза одно из любимых платьев Анны, видимо, забыто здесь с нашего последнего визита. Длинное белое платье, все в синих цветах. Нет, Марк, ты не будешь, как идиот, стоять и вспоминать все те дни, когда она его надевала. Я сказал, не будешь!
Закрываю шкаф, подхожу к окну. Так всегда, когда что-то ищешь, найдешь что угодно, но только не это. А, кто это тут у нас? На подоконнике в углу скромно сидит маленький меховой зайчик, мама подарила его Эмме довольно давно и в этом доме Эмма с ним не расстается. Забираю игрушку, кладу во внутренний нагрудный карман. Прости, милая, папе он пока нужнее. Иначе папа сойдет с ума раньше, чем примет какое-то решение.
Машина моего отца прекрасна, для мужчины за пятьдесят. Уверенный внедорожник, не брутальный, скорее элегантный. Кожаные кресла, отделка салона панелями под дерево. Черт, солнце уже высоко над горизонтом, а солнечные очки я не прихватил. У отца в машине все по полочкам, я знаю, открываю отсек для очков – ну точно, они здесь. Папины солнцезащитные очки, а вкус у него, кхм, не молодежный. Ну что ж, надо соответствовать машине. Надеваю очки и поворачиваю ключ в замке зажигания.
Я не знал, куда поеду. Вернее, тот я, который на поверхности моего сознания, не знал. Подсознательное я уже давно решило, куда именно мы поедем. Выехав за пределы города, я вдавливаю педаль газа в пол и врубаю аудиосистему почти на максимальную громкость.
К вечеру я уже в Н. Да-да, в том самом Н., куда Марта сбежала от меня годы назад. Конечно, она уже давно закончила свою дурацкую школу. Но я все равно первым делом еду к школьному зданию. На самом деле, я бываю в Н. каждый год, и не по одному разу. Каждый год, с тех пор, как моя сестра уехала сюда. Обычно это бывает перед Новым годом, и второй раз – на ее день рождения, в апреле. А вы как думали? Конечно, она решила вычеркнуть меня из своей жизни, и по справедливости сказать, было, за что. Но я не тот, кто может бросить или забыть собственную сестру. Конечно же, я приезжаю каждый год. И конечно же, она не знает об этом. Это мой небольшой секрет, я просто
