готов выехать хоть сейчас.
— Чеслав Тузинкевич и Бронислав Смерчинский поедут вместе с вами. Смерчинского Донской знает, поэтому представлять его не следует. Что касается Тузинкевича, то вы отрекомендуете, его как активного эсера, выделенного вам в помощь. Они будут выступать в роли ваших связников. Тузинкевич отправится вместе с вами, если это удастся, в антоновскую армию, а Бронислав будет находиться все время в Тамбове. Вам, как представителю ЦК левых эсеров, нужны будут помощники. Я думаю, что это логично и ни у кого не может вызвать сомнений. Как вы считаете?
— Вы правы.
— Теперь второй вопрос, — продолжал Кандыбин. — Вам нужны документы. Донской — Донским, а если вы его не встретите?.. Самыми надежными документами для вас в этих условиях, как мне кажется, могут быть удостоверения эсеровской партии. Вы сможете обеспечить изготовление таких документов?
— Смогу.
— Как скоро? Сколько вам понадобится времени?
— Если нужно, то завтра днем они будут готовы. На какие фамилии я должен их выписать?
— Вопрос законный. Под своими настоящими фамилиями ехать вам действительно не следует. Антоновны удивятся, что вы не побоялись…
Решили, что Муравьев будет выступать под псевдонимом Петрович, для Тузинкевича будут изготовлены документы на Михаила Андреева, а Смерчинский будет жить в Тамбове по своим настоящим документам. Все понимали, что операция сложная и опасная, и отдавали себе отчет в том, что их ждет в случае неудачи. Поэтому обсудили все, до мельчайших деталей.
— С Федоровым попытайтесь договориться о его поездке в Москву. Убедите в необходимости встретиться с кем-либо из членов ЦК партии эсеров. Но если ему это будет не по душе, тогда говорите от кого угодно… От кадетов до монархистов. Смотрите по обстановке. Договоритесь о месте и времени встречи в Москве и сообщите через Смерчинского. Понятно?
— Понятно.
— То же самое с Донским. Но с ним следует говорить только об эсеровской организации. Место встречи — у входа в парк Сокольники. Договоритесь о пароле… Все это я говорю на тот случай, если все пойдет удачно. Но главная ваша задача, повторяю, — это главари: Антонов, Ишин, Матюхин, Эктов. Установить с ними контакт и уговорить приехать в Москву или, в крайнем случае, в Воронеж. Тут вы должны проявить всю свою изобретательность.
Наступила глубокая ночь. Прощаясь, Кандыбин сказал:
— Билетами на поезд и деньгами займется Чеслав. Твоя задача, Евдоким Федорович, подготовить документы и эсеровские материалы. И еще раз продумать… После майских праздников вы должны быть в пути. Желаю удачи!
* * *
В Тамбов приехали днем. Порядком устали. Все трое находились в напряженно-ожидающем состоянии, поэтому почти не разговаривали. Не только Муравьева, но также Тузинкевича и Смерчинского занимала одна главная мысль: как встретит Федоров? Поверит ли?
Если Федоров получил указания от Донского, то должен будет устроить Муравьева и Тузинкевича на ночлег, накормить и обеспечить дальнейший путь. А Бронислав Смерчинский остановится у своего родственника Попова. В этом случае они не смогут сделать и шага в сторону тамбовского губчека.
Если же все окажется липой, то, как договорились, Тузинкевич отправится в ЧК и там согласует дальнейшие шаги.
«И все же не зря Донской дал пароль! — в десятый раз обнадеживал себя Муравьев. — Не может быть, чтобы он придумал все с ходу». Он прекрасно запомнил слова пароля и, независимо ни от чего, скажет их Федорову. Эти слова будут решать все: примет их Федоров или отвергнет. Встретит как друзей, единомышленников или откажется: «Не знаю, не знаю…» Больше всего Муравьев опасался последних слов «Не знаю, не знаю…». Его так не пугала опасность пребывания у антоновцев, как неудача в этом деле. Как тогда к нему будут относиться в губчека, в губкоме РКП(б)?
Муравьева обнадеживал еще и тот факт, что Федоров действительно существует и Донской дал ему правильный адрес. Тамбовские чекисты это проверили. Таким образом, начало положено. Но что кроется за этим дальше? Имеет ли Федоров отношение к антоновцам? Какую роль он играет? Пока все в тумане…
И вот они идут по тихим улицам Тамбова. Брать пролетку нельзя, чтобы не производить лишнего шума. Да и идти не далеко. Они изучили маршрут от вокзала до дома Федорова. К тому же Тузинкевич хорошо ориентируется в прямоугольниках городских кварталов, так как здесь уже бывал. Потеплело, но моросит дождь. Совсем недавно раскрылись почки на деревьях, набухают бутоны сирени, и стоит в воздухе пьянящий запах весны.
Тузинкевич шагал быстро и вел своих спутников уверенно, лишь время от времени посматривая на фонари у домов, на которых были написаны названия улиц.
Вот и Флотская. На этой улице живет Федоров. Нужный дом, вероятно, через два квартала. Тузинкевич остановился, повернулся к Муравьеву:
— Как пойдем дальше? Все вместе?
Наступала самая ответственная минута.
— На следующем углу расстанемся. Будете ждать меня там, — ответил Муравьев.
Последнюю часть пути шли не спеша.
— Ну, Евдоким Федорович, ни пуха ни пера! — Тузинкевич и Смерчинский остановились. — Мы будем ждать здесь. Если что — зови на помощь.
— Спасибо. В любом случае дам знать. Если будут хватать, то постараюсь крикнуть… Не поминайте лихом. — Муравьев пожал протянутые руки и уверенно зашагал дальше.
Вот и нужный дом. Он выглядит таинственно… Двухэтажный, бревенчатый, смотрит темными глазницами окон. Дом стоит в глубине двора, но хорошо просматривается о улицы. Сейчас день, а все окна зашторены. Есть ли кто-нибудь в доме?
Муравьев отворил калитку и вошел во двор. Поднялся на крыльцо и постучал три раза. Подождал две секунды и постучал снова: так было условлено. Тихо. Никаких признаков жизни. Ни звука, ни шороха. В доме не торопятся… Муравьев терпеливо ждет.
Наконец кто-то зашаркал в прихожей, и послышался женский голос:
— Кто там?
— Мне бы хотелось повидать господина Федорова. Я привез для него посылку. — Муравьев произнес слова, которым научил его Донской.
Продолжительное молчание. Потом задвигались запоры, отворилась тяжелая дверь, и пожилая женщина впустила его внутрь.
Муравьев оказался в большой полутемной прихожей. Женщина предложила снять пальто и пригласила пройти в комнату. Окно в комнате не было зашторено, но, несмотря на это, в ней царил полумрак. И Муравьев не сразу увидел мужчину, который внимательно его рассматривал. Это был хозяин дома.
— Чем могу служить?
Пожилой господин с подстриженной бородкой пошел ему навстречу. Ростом он был выше Муравьева и значительно старше. На располневшей фигуре складно сидел костюм из чесучи. Подойдя почти вплотную к гостю, он снова тихо спросил:
— Что вам угодно? — Чувствовалось, что он умышленно говорит тихо, чтобы никто не мог подслушать. «По-видимому, хозяин привык к подобным визитам», — подметил Муравьев.
— «Здесь продается картина Саврасова?» — Эти слова пароля Муравьев
