уже села за руль, когда начала обзванивать все бары вокруг его жилого комплекса.
― Какого черта, Алия? ― наконец спрашивает он, поднимаясь на ноги.
― Я могу спросить тебя о том же. Ты обещал, что останешься дома, ― напоминаю я, пытаясь скрыть, как мне обидно, что он нарушил свое первое обещание.
Лиам стягивает с себя куртку.
― Надень это. Ты замерзла.
― Нет, я устала и чертовски зла, что мне пришлось искать твою задницу посреди ночи, ― говорю я ему, отступая назад.
― Алия, надень эту гребаную куртку, ― цедит он сквозь зубы. ― Ты стоишь в нижнем белье посреди гребаного бара.
― Вообще-то, это одежда для сна. Не нижнее белье. И если бы не ты, я бы не стояла посреди этого гребаного бара. ― Я опускаю взгляд и замечаю, что мои соски натягивают тонкий хлопок майки. Мурашки проносятся по моей обнаженной коже. Так и есть. На мне шорты для сна, а не нижнее белье, но они действительно ненамного лучше. Лиам подходит ближе, и на этот раз я позволяю ему обернуть куртку вокруг моих плеч.
― Два дня, да, брат? ― спрашивает парень, сидящий за его столом.
― Заткнись, ― говорит ему Лиам, не отрывая от меня взгляда.
― Пойдем, ― говорю я.
― Алия, это мой брат, Мэтти. Мэтти, Алия ― нянька, которую команда приставила ко мне. ― Лиам машет рукой между нами двумя.
― У тебя няня? Какого хрена? ― спрашивает Мэтти.
― Потому что он не способен принимать ответственные решения, как взрослый человек, а мы не собираемся выбрасывать на ветер многомиллионный контракт из-за негативной прессы, ― отвечаю я за него.
― Когда ты закончишь нянчиться с ним, не могла бы ты посидеть со мной? Мне бы не помешал урок или два. ― Парень ухмыляется, и теперь я определенно вижу сходство.
Лиам оборачивается.
― Заткнись, мать твою. Не говори с ней так. Даже не думай о ней так. Вставай. Мы уходим, ― говорит он и берет со стола свой телефон.
― Ладно, черт возьми. Ты мог бы просто сказать мне, что тебе нравится няня, ― отвечает Мэтти.
Я отворачиваюсь, надеясь, что они не заметили румянца на моем лице в темноте плохо освещенного бара. Рука ложится мне на спину. Очень большая рука. Я знаю, что она принадлежит Лиаму, просто по реакции моего тела на прикосновение.
Предательское тело. Я хочу получить чертову компенсацию.
― Не обращай на него внимания. Наша мама часто роняла его в младенчестве, ― шепчет Лиам мне на ухо.
― Все в порядке. Пойдем. ― Я делаю шаг вперед, когда Лиам протягивает руку и сжимает мою ладонь.
Почему он держит меня за руку? Что, черт возьми, сейчас происходит?
Черт. Мне нужно избавиться от этого парня, пока я не вляпалась в такие неприятности, из которых отец не захочет меня вызволять. Вместо этого Джейкоб Монро с удовольствием выполнит свое обещание покрасить лёд в красный цвет.
Но даже с этой мыслью я не отпускаю руку Лиама, пока мы не доходим до обочины, где я бросила свою машину. Я сказала парковщику, чтобы он оставил ее здесь, что я не задержусь.
― Черт, классная тачка, Ал, ― говорит Мэтти, потянувшись к пассажирской двери.
Лиам дает ему подзатыльник и толкает к заднему сиденью.
― Садись и хоть раз в жизни помолчи.
Я обхожу машину со стороны водителя. К тому времени как я сажусь в машину, и Лиам, и его брат уже пристегнуты.
― Сколько ты выпил? ― спрашиваю я Лиама. ― Ты ведь знаешь, что через четыре часа тебе нужно быть готовым к утреннему катанию?
― Я знаю и способен выполнять свои обязанности, Алия. Это не первая моя работа, ― говорит Лиам, его губы подрагивают, словно он пытается сдержать улыбку.
Через две минуты я уже въезжаю в его гараж.
― Убирайся и не заставляй меня возвращаться посреди ночи, Лиам, ― говорю я ему.
― Приятно было познакомиться, Ал. Уверен, мы еще увидимся, ― говорит Мэтти, открывая дверь и выходя из машины. Внутри остаемся только я и Лиам.
Я не знаю, чего он ждет. Потом я вспоминаю, что на мне все еще его куртка. Я снимаю ее и протягиваю ему.
― Прости. Забыла, что она на мне.
― Уже за полночь, Алия. Тебе не стоит сейчас ехать домой. Это небезопасно, ― говорит он.
― Я уже большая девочка, Лиам. А еще я дочь Джейкоба Монро. Неужели ты думаешь, что со мной что-то случится?
― Даже твой отец не сможет ничего сделать со льдом, ― возражает он. ― У меня есть комната для гостей. Оставайся здесь до утра.
― Это ты так пытаешься затащить меня в свою постель, Лиам? Потому что это не сработает, ― говорю я ему.
― Нет, это мой способ убедиться, что ты не умрешь из-за того, что я был идиотом и позволил своему брату уговорить меня пойти в тот бар. Я не смогу жить с этим на своей совести, ― говорит он.
― Ладно, я переночую в твоей гостевой спальне. Но я запру дверь, ― говорю я.
― Спасибо. И тебе стоит. Мужчина должен приложить усилия, чтобы сдержаться, когда дело касается такого искушения, как ты. ― Он смотрит на пиджак в моей протянутой руке. Его взгляд останавливается на длинном шраме, тянущемся по внутренней стороне моего запястья. Я бросаю куртку и вылезаю из машины. Обычно я ношу широкие браслеты или манжеты, чтобы скрыть его. Это единственное напоминание о том, кто я на самом деле, от которого я не могу избавиться.
Я ― дочь, которую мать не смогла полюбить. Дочь, с которой мать совершала самые немыслимые и отвратительные поступки, когда никто не смотрел. Только в тот день, когда у меня появился этот шрам, кто-то обратил внимание. В тот день она окончательно решила уйти после неудачной попытки избавиться от меня навсегда. После этого я больше никогда ее не видела. Я помню, каким печальным был мой отец. Он смотрел на меня со слезами на глазах. И я знала, что это я виновата в том, что он потерял жену. Но он никогда не говорил об этом.
Я подхожу к тому месту, где ждет Мэтти. Я очень не хочу, чтобы Лиам спрашивал меня о том, что, по его мнению, он заметил. Я знаю, как это выглядит, но
