ему взаимовыгодное сотрудничество.
– Гаррисон, дружище, я тут подумал…
«Дружище», ковыряющий в зубах вилкой, хитро покосился на него. Приподнял бровь, над которой сверкал шрамик-звёздочка.
…Хотелось броситься на колени и возопить: «Научи меня, сэнсэй!», но мистер Тайди ещё не совсем приструнил в себе гордость. Честно говоря, его идея отдавала серьёзным безумием. Самым рациональным сейчас было сдать Гаррисона учёным, чтобы они-то, с их способностями и мозгами, смогли разгадать его секрет. Это могло занять месяцы, годы… Но где гарантия, что мистер Тайди доживёт до момента разгадки? А вдруг он сам успеет её разгадать, вдруг ему повезёт? Разум, что затупился от болезни, ещё пытался достучаться до бедного мистера Тайди. Но пробудившийся инстинкт собственника и надежда на чудо быстро отправили его в нокаут.
И мистер Тайди предложил Гаррисону обмен: Гаррисон постарается научить Тайди спать, а Тайди – обеспечит Гаррисону убежище.
– Ты же не хочешь отправиться к учёным?
– Стать лабораторной крысой?! – вроде бы натурально ужаснулся Гаррисон. – Ну уж дудки!..
– А ведь ты обязательно ею станешь, если кто-нибудь чужой узнает о твоих способностях, – сладким голоском добавил мистер Тайди. – Вот и живи у меня, друзья должны помогать друг другу, ведь так?
Гаррисон пробурчал нечто утвердительное и протянул ему ладонь, испачканную постным майонезом.
А потом начался ад.
***
Мистер Тайди знал: даром в этом мире не достаётся ничего. Нет боли и страданий – нет достижений. Настоящий, неподдельный сон, без всяких сомнений, был самым главным и желанным достижением, которое он всё не мог достигнуть. Мнилось, что ещё чуть-чуть – и ему удастся-таки разгадать тайну феноменального Гаррисона, ухватить удачу за скользкий хвостик…
…Но пока это были только мечты и миражи.
Напустив на себя глубокомысленный вид, Гаррисон сидел в любимом кресле мистера Тайди и вещал на манер пророка:
– Лучше всего мне засыпалось в картонных коробках. Напихать туда побольше бумаги, утеплить, как следует… Потом колени к груди притиснешь, руками обхватишь – и сухая осень в такой берлоге нипочём. Лафа!
Мистер Тайди корчился, морщился, кривился… Но выполнял советы, выбирая мусоросборники подальше от дома.
Первая ночь в мусоре не принесла успеха. На вторую – мистер Тайди простыл и начал чихать. В третий раз дама, что обнаружила его в своём переулке, подняла визг и вызвала Службу очистки – Тайди едва успел убежать.
Позднее, полируя себя мочалкой до красноты, мистер Тайди скрежетал зубами. И, роняя сопли на дно душевой кабины, тщетно пытался не расстраиваться…
Гаррисон, тем временем, становился всё здоровее и здоровее. Щёки румянились, словно персики, манеры делались вальяжней. Похоже, находясь под крышей, он наконец-то вошёл во вкус такой жизни.
– Кстати о вкусах! – Гаррисон облизнул губы – прямо кот, узревший сметану. – Знатный сон бывал у меня и после сытного обеда. Ну, когда основательно, до горла, набьёшь брюхо. Смекаешь, о чём я, дистрофан? То-то! Нужно есть мясо! Мясо, а не какую-то там траву!
На следующий день, скрепя сердце, мистер Тайди купил у мясника тушку индейки. Но Гаррисон, стоявший сбоку в старом костюме Тайди, неодобрительно поцокал языком и ткнул пальцем в корзину, раздутую от изобилия мясных изделий: сосиски, сардельки, балыки, карбонаты, сало…
– Ещё! – безапелляционно заявил бывший бродяга.
Мистер Тайди вздохнул и снова раскрыл кошелёк.
Позже, зеленея лицом, он смотрел, как Гаррисон лихо раскладывает покупки. Вскоре по кухне пошёл тошнотворный мясной дух. Когда приготовилась индейка, Гаррисон разделал её точными движениями хирурга, плюхнул на тарелку мистера Тайди истекающий соком ломоть и приказал: «Ешь!».
Набить пузо оказалось легко. Сложнее – удержать всё внутри. Сытый Гаррисон уже храпел, когда Тайди, подгоняемый желудком, метнулся до туалета – да так и простоял в обнимку с унитазом всю ночь.
Да, дело явно не спорилось…
Настроение Тайди, поначалу радужное, вдохновлённое тем, что скоро он сможет увидеть настоящий сон, снизилось до минусовой отметки. В отличие от него Гаррисон, как мог, наслаждался жизнью. Он приспособился удивительно быстро и теперь медленно, исподтишка, менял квартиру под себя: разбрасывал конфетные фантики, забывал смывать в туалете, трогал вещи сальными пальцами… Мистер Тайди поначалу ярился. Но затем, вспоминая цель, быстро остывал. А потом и вовсе начал думать, что всё к лучшему: изменённое пространство, напитанное аурой и повадками Гаррисона, сможет помочь ему по полной прочувствовать его натуру… Приобщиться… Научиться сну…
– А ещё супер-классный сон бывает после перепихона! – однажды заявил Гаррисон.
Спрыгнув с подоконника, он прошагал к тумбочке, где стояла цифровая фоторамка. По-хозяйски схватил её и стал разглядывать портрет Эльзы.
– Это твоя цыпка? Пригласил бы её, и мы…
Смиренность мистера Тайди в этот момент дала сбой. Он решительно подошёл к Гаррисону, вырвал из его лапы фоторамку и засунул её в дальний ящик.
– Э, да ты чего?
– Я не буду её приглашать.
Гаррисон фыркнул. Вдруг посмотрел на него по-иному.
– Что, червячок сдох? – глумливо улыбнулся Гаррисон, выразительно посмотрев на ширинку мистера Тайди, и заржал.
К блёклым щекам мистера Тайди прилила краска.
– Ну ладно, ладно, ладно… – всё ещё подхихикивая, миролюбиво вымолвил Гаррисон, похлопав Тайди по спине. – Не сердись. Чё-нидь придумаем…
И Гаррисон, конечно, придумал.
Назавтра, придя с очередной «сходки» на работе, мистер Тайди обнаружил в своей кровати Гаррисона и неизвестную девку, спящих голыми среди вздыбленных простыней.
…После, помахав «жрице любви» и выслушав пару ласковых от мистера Тайди («Она узнала, что ты можешь спать! Она тебя сдаст!..» – «Я сказал этой дурочке, что мне двадцать пять, дружище!»), Гаррисон предложил выпить в честь примирения.
– Поверь, спиртяга – это во какой способ!..
Утешая себя близостью унитаза, мистер Тайди вздохнул и согласился.
Ночь обратилась чистым сюрреализмом. Гаррисон пел на неком фантастическом языке, прыгал по кровати, ещё хранившей сладкий и порочный запах недавней развлекухи… Мистер Тайди, накаченный алкоголем, но без сна хоть в одном глазу, бултыхался по комнате сомнамбулой и всё время натыкался на странные расплывчатые предметы, пытался взобраться на постель, но та казалась высокой, будто Эверест. Да тут ещё Гаррисон включил Шкатулку снов и торжествующе заорал, когда аппарат случайным образом породил сон, полный голых, пляшущих амазонок-баб…
Утро наступило незаметно. Гаррисон, которого от избытка чувств вытошнило прямо на мистера Тайди, распластался на полу. Ну а мистер Тайди…
Мистер Тайди лежал без сна. И всё смотрел, смотрел и смотрел в потухший, белый, как саван, потолок.
***
Состояние стало ухудшаться. Болезнь, которую так хотелось победить, словно ощутила угрозу и решила перейти в наступление: мистера Тайди стали посещать панические атаки и галлюцинации. Осознание того, что обязано произойти дальше, окрасило его волосы в преждевременную белизну.
Гаррисон убеждал друга, что всё
