активные разговоры и сборы. На одном из советов у Светланы Николаевны Валерьяныч разродился идеей вакцинации собачьего молодняка. Лесник объяснил свою мысль тем, что собаки у них породистые, умные, но безбашенные в силу своей молодости. Лес рядом, там дикий зверь, бешенство, то, се, вот. Значит, требуется обезопасить заводьевский спецназ от всяких там болячек и зараз.
Сказано – сделано. Но не в случае с Заводьем. Ехать решили все, и дети тоже. Они еще гостили у стариков, идею поддержали, а еще предложили расширить программу. Что тут началось…
На Машу, дочь Семена, и Сережу, внука Мартынихи, возложили обязанность по поиску габаритного транспорта, в который должны были вместиться… шесть, нет, восемь… Ладно, кто самый здоровый, тот и поедет. Ну и четыре собаки. Особым поручением стала покупка ошейников и поводков.
– Намордники нужны? – спросил селян Сережа, когда приехал по срочному вызову бабки.
– Да зачем? Мы их морды руками подержим, – отмахнулся от Сережиного вопроса Митрич.
Как понимаете, все приготовления имели и финансовую сторону вопроса. Тут уж, что называется, по сусекам поскребли, по банкам пошарили, родственников поднапрягли. Насобирали, в общем.
Маша сходила в ветеринарную клинику, договорилась о визите на пятницу, объяснила ситуацию, вот только не предупредила, что заявятся к ним люди интересные, оригинальные, себе на уме и со своими шуточками-прибауточками. И про породу собак не сказала, типа потом сюрприз будет.
В пятницу с раннего утра в Заводье прибыл аккуратненький такой пазик. Выражение лица водителя автобуса, когда он увидел встречающих, можно описать одной фразой: «Во попал!».
У въезда в деревню, на обочине дороги стояли люди преклонного возраста, три ребенка и четыре собаки. Вру, собаки сидели. Одеты сельчане были ярко, дети от них не отставали. В город отправлялись шестеро сельчан: Анна Васильевна (Шумиха), Федор Никитич (Мохнатый), Лешка Сглаз (Алексей Никифирович), куда ж без него, а также Клавдия Петровна (Мартыниха), Светлана Николаевна и Николай Дмитриевич (Митрич). Ядреная, я вам скажу, компания.
Федор Никитич, как самый собранный и серьезный в этой компании, попробовал степенно взойти в автобус, но… Сначала Мартыниха, метко толкнув его бедром, попросила пропустить дам и прошмыгнула в автобус с Ромашкой. Потом Лешка Сглаз галантно подхватил Шумиху и, слегка придерживая в районе пятой точки, помог забраться даме. Митрич озорно подмигнул Мохнатому и что-то шепнул на ухо Сому, после чего тот игриво рыкнул на Никитича, быстро преодолел ступеньки, потянув за собой хозяина. Дети стояли в сторонке и слегка посмеивались в кулачок, чтобы не смущать любимых бабушек и дедушек.
Мохнатый стоял ошарашенный и слегка покрасневший. Выручила Светлана Николаевна. Она подошла к Мохнатому, улыбнулась и сказала:
– Федор Никитич, будьте так любезны, помогите даме!
Тому ничего не оставалось, как подать руку соседке и проследовать за ней в автобус. Ребята быстро заскочили за взрослыми, подгоняя Белку, которая почему-то заупрямилась.
Мохнатый остановился в проходе, обвел пассажиров внимательным взглядом, убедился, что все, и двуногие, и четырехлапые, на местах, повернулся к шоферу и сказал:
– Трогай!
Серега, приехавший с водителем, сидел на переднем сиденье, кривя губы в улыбке, чтобы не расхохотаться, отвернулся к окну и, не выдержав, прыснул. Тронулись.
Когда из подъехавшего автобуса вывалилась веселая компания и вошла в небольшой коридор ветеринарной клиники, там их уже ждала Маша.
Молоденькая медсестра, обозрев картину, пискнула и пулей метнулась в кабинет. Через минуту оттуда вышел доктор. Молодой мужчина, лет тридцати, невысокого роста, посмотрел на стариков и детей и спросил:
– Животные-то где?
– Все здесь. У кого-то лапы ломит, у кого-то хвост отваливается, а у этой вообще характер с годами испортился, – не утерпел Лешка Сглаз и ткнул пальцем в Мартыниху.
Ветеринар сначала растерялся, перевел взгляд на Машу, та подмигнула ему и строго обратилась к заводьевцам:
– Значит, так. Спецназ свой выводите, показывайте доктору.
Перед ветеринаром предстали три полуволчонка и ротвейлер. Все четверо подозрительно посмотрели на человека в белом халате и одновременно зарычали, Атос – утробно и грозно, Сом – потише и глухо, Ромашка и Белка – от души, с переливами.
– Ясно. А намордники где? – собрался ветеринар и задал, исходя из поведения собак, животрепещущий вопрос.
– Не волнуйтесь, доктор, мы им пасти рукой зажмем, – успокоила врача Мартыниха.
Ну что сказать. Пасти действительно зажимали. Ромашка обслюнявила всю хозяйку. Атоса пришлось держать Маше, так как Семен Сергеевич не смог поехать, у него поясницу прихватило. Пес, конечно, хорошо знал дочку хозяина и по-своему любил, но ладошку зубками прищемил от души.
Сглаз оказался самым адекватным. Он строго прикрикнул на Белку, та уселась своей толстой попой и категорчески отказалась вставать. Тогда он перекинул через нее ногу, зажал тело, поднял попу собаки и велел доктору:
– Коли уже, а то ведь не удержу, всех порвет… – И весело подмигнул медсестре.
Сом Митрича рычал даже через зажатую пасть, на щелбан по лбу, полученный от хозяина, обидно скульнул и тяжело вздохнул.
После того как все собаки были привиты, справки получены, все покинули ветеринарку и, оглядевшись, единогласно решили немного прогуляться.
(Цикл завершен)
Огонек
Он родился огненно-рыжим. Спустя два месяца стал самым пушистым. Ему пророчили счастливую жизнь.
Молодая пара выбрала его и назвала Огоньком. Два года его холили и лелеяли, любили и заботились, и он был счастлив. Потом в молодой семье родился малыш, и оказалось, что у ребенка аллергия на шерсть животных. Расстроенные хозяева нашли для Огонька новый дом.
Одинокая тридцатилетняя женщина с первого взгляда влюбилась в Огонька. Рыжий красавец внес в ее жизнь тепло и радость. Через год она с первого взгляда влюбилась в мужчину, тот ответил ей взаимностью, но кота не принял. Повздыхав, поуговаривав, не добившись согласия, она передала свое рыжее сокровище в добрые руки пожилой семейной пары.
Огоньку шел пятый год, когда пожилую хозяйку свалил инсульт, а ее муж не справился с уходом и за женой, и за котом. Винить его нельзя. Сам не отличавшийся крепким здоровьем, он растерялся. Казалось бы, какой там уход за котом. Выгуливать не надо, много еды не надо. Однако даже та малость, что требовалась от него, была ему в тягость на фоне больной жены.
В пять лет Огонек снова поменял хозяев, а семьи так у него и не было.
Потом Огонек оказался на улице. Очередная смена хозяев закончилась неудачей. Кот попал в частный дом, прожил в нем три месяца, случился пожар. Погорельцев поселили во временное жилье, а про кота забыли. То ли за три месяца не успели привыкнуть к нему, то ли в тяжелой ситуации действительно забыли, то ли забыли специально.
Улица – это поиск укрытия, еда с помойки, разборки с котами. Повезет – найдется жалостливая бабушка, подкормит. Повезет – найдешь теплый подвал. Жизнь уличных котов – это всегда борьба за выживание. Болезни, машины, злые дети.
Второй месяц Огонек выживал на улице. Он не сразу потерял веру в людей, нет. Первое время кот
