Силы вторжения, разумеется, возглавил командир батальона подполковник Артур Арнольд. Он с видимым недоумением покосился на пустые Сашины погоны, однако никак сей факт комментировать не стал. Наверное, посчитал, что в разведке действуют свои правила. Да и приписанный к его подразделению наблюдатель Тан Ли являлся представителем совершенно иной армии. Пусть и союзной. Для доставки батальона на остров выделялись два австралийских эсминца – «Стюарт» и «Арунта». Близко подойти к побережью они не могли, поэтому дальше солдаты перегружались на три трофейных японских кеча, совершавших регулярные челночные рейсы.
План Арнольда был прост. Основные силы батальона, в количестве пятисот двадцати человек, высаживаются в бухте Мюд. Ещё сто двадцать военнослужащих (практически все – из роты «С»), под командованием майора Кейта Гатегуда десантируются в заливе Талеба. Дальше оба отряда наступают в глубь острова с тем, чтобы взять японские позиции, расположенные в районе миссии Килия, в кольцо. В принципе ничего необычного, хоть и довольно предсказуемо. Весь расчет строился на то, что японцы из-за своей малочисленности контратаковать не отважутся. Но вмешались факторы иного порядка.
Отряд Арнольда, с которым и находился Саша, прибыл в бухту Мюд на борту эсминца «Арунта» 22 октября в 21.30. Непосредственно на берег австралийцы переправлялись на мелкосидящем японском кече типа «Матома», незамедлительно переименованном ими в «Король Макларен». Высадка продлилась до половины одиннадцатого, ещё через полчаса батальон выступил вперед. Совершенно некстати разразилась сильная гроза, и пошел дождь, да не простой, а самый настоящий тропический ливень. Прибавьте к этому ещё и крутую горную тропу, вкупе с кромешной ночной тьмой, и вы поймете, почему продвижение австралийцев происходило так медленно. Пеший марш, который батальон в обычных условиях проделал бы за четыре часа, растянулся на все десять! Плюс ко всему каждый солдат помимо оружия и боеприпасов нес на себе ещё и трехдневный запас продовольствия. Саша, невзирая на плоскую каску английского образца, тоже вскоре промокший до нитки, поневоле сочувствовал беспрерывно оскальзывавшимся и чертыхавшимся союзникам. Сам он из груза нес только штатную десятизарядную винтовку Ли-Энфильда с запасными обоймами. Да и ту, по старой солдатской привычке, скорее выпросил, поскольку ему, как приписанному к штабу наблюдателю, полагался только пистолет. Но с ним Саша, как ни крути, всё ещё чувствовал себя неуютно. То ли дело винтовочка!
Между тем японцы, получившие от передовых постов информацию о высадке неприятеля, держались настороже. Да и позицию они занимали исключительно выгодную. В 8.30 следующего дня, пропустив голову австралийского батальона, который как раз пересекал ручей у подножия горы, командир вражеского гарнизона приказал открыть огонь. Тотчас застрочили хорошо замаскированные пулеметы, взявшие на прицел хвост колонны. Одновременно в успевших переправиться со склонов полетели ручные гранаты. Подполковник Арнольд в ответ приказал немедленно залечь и попытался оценить обстановку. А она была откровенно безрадостной. Японцы прочно оседлали узкий перевал, находившийся почти под прямым углом к протекавшему у подножия ручью. Густые лесные заросли скрывали их месторасположение, а крутые горные склоны исключали возможность обходного маневра. Приходилось атаковать прямо в лоб. Посчитав, что сил для этого у него пока явно недостаточно, Арнольд распорядился отойти на одну милю назад, в район банановой плантации, где встать лагерем для отдыха и последующей перегруппировки. Невзирая на сильный огонь противника, потери батальона в тот день составили всего четверо убитых и пятеро раненых. Радиосвязь с отрядом Гатегуда, наступавшим от залива Талеба, отсутствовала, но, судя по звукам ожесточенной пальбы, доносившейся с юго-востока, дело и там застопорилось. Все это, вместе взятое, склонило подполковника к мысли отложить решительный штурм до следующего дня.
Ночью в импровизированном лагере австралийцев вряд ли кто-либо сомкнул глаза. Бодрствовал и Саша, держа поблизости свой Ли-Энфильд. Хоть он и считал себя уже обстрелянным солдатом, однако каждый новый бой впрыскивал в организм заряд адреналина, заставляя бурлить кровь и обостряя все чувства до предела. И такое, очевидно, происходило не только с ним одним. Не только часовые, но и все остальные держали ухо востро. Потому небольшому японскому разведывательному патрулю и не удалось незамеченным приблизиться к периметру лагеря.
– Джапы!!! – разорвал ночную тьму чей-то пронзительный вопль, и вокруг разразился подлинный ад.
Австралийцы ожесточенно поливали окружающие джунгли огнем из всех калибров. Офицерам потребовалось довольно много времени, чтобы навести порядок и унять беспорядочную стрельбу. Больше батальон никто не беспокоил. Впрочем, и ночная перестрелка оказалась отнюдь не бесцельной. На рассвете в ручье был обнаружен труп японского солдата, буквально весь изрешеченный пулями. Так что на свой счет его могли записать многие. В том числе – и Саша. Помимо тела в округе обнаружились три брошенных солдатских плаща-накидки вместе с другими личными вещами. А вот убежали ли их владельцы или же были убиты и унесены товарищами, осталось неизвестным.
На следующий день австралийцы подвергли позиции противника методичному минометному обстрелу. Параллельно Арнольд запросил ещё и авиаподдержку. Получивший серьезный отпор 23 октября подполковник теперь явно осторожничал. Однако австралийские самолеты работали по другим целям. Вместо этого японские истребители и бомбардировщик отбомбились по бухте Мюд, ранив четырех человек из числа находившихся на борту «Короля Макларена». Остаток дня у австралийцев прошел в безуспешных поисках обходного маршрута для атаки. Японцы же, зорко следя за их перемещениями, вели беспрерывный беспокоящий огонь, затихший только к часу ночи.
Тем не менее всем стало ясно, что долго так продолжаться не сможет. Большой численный перевес союзников, да ещё и наступавших с двух сторон, рано или поздно, должен был сказаться. А если подоспеет ещё и обещанная авиация, то положение японцев превратится и вовсе в безнадежное. Поэтому, командир их гарнизона, приказал в ночь на 25 октября скрытно оставить свои позиции и, под покровом темноты, бежать на соседний остров Фергюссон. Таким образом, осторожно начавший продвигаться вперед на рассвете батальон 2/12 полностью выполнил поставленную перед ним задачу.
Маленький штришок. Предпринявшие освобождение Гуденафа из-за того, что местное население якобы может пострадать от действий японцев, австралийцы своими беспрерывными бомбардировками добились лишь того, что около шестисот островитян, спасаясь от боевых действий, бежали вместе с оккупантами на тот же Фергюссон.
В ликвидации перебравшегося на соседний остров вражеского гарнизона Саша не участвовал. Он и так уже получил полное представление о боевых приемах австралийской армии. Это вам не советско-германско-японские атаки «любой ценой» и «до последнего человека»! Наученные горьким опытом Первой мировой войны, союзники – что англичане, что американцы, что австралийцы – предпочитали концентрировать огромные силы, перепахивали передний край противника многодневными бомбардировками и артобстрелами и лишь,
