момент. «Только спокойствие!» – сказал себе Попугай, а сам при этом волновался безумно! Тихонько прочистил горло, постучал клювом в дверь и произнёс – удивительно скворцовым голосом:
– Соседка! Сорочка! Откройте, пожалуйста… Худо мне. Пустите обогреться! А я вам за это денег дам – сто лесных червонцев.
А сто лесных – это, надо вам заметить, очень хорошие денежки. Так что Сорока с её скаредностью…
Тем не менее из-за двери долго не раздавалось ни звука, затем наконец послышалось:
– Деньги при тебе?
– Да вот они – в кармане, под крылом!
И тут как на грех рогатый учёный от нетерпения переступил с ноги на ногу. А ведь на ногах-то у него… копыта, сами знаете. А под копытами оказалась выстеленная кирпичом дорожка!
В ночной тишине этот подозрительный цокот оказался очень слышен. Но это ещё полбеды. Барон – нечаянно, конечно, и он потом извинился! – наступил на хвост Тихону. Мужественный пёс терпел, сколько мог, но потом всё-таки рыкнул!
Сорока, которая до той поры скрипела и лязгала своими многочисленными замками и засовами, вдруг замерла:
– Одну минуточку…
Но прошло несколько минут, которые показались Попугаю и его отряду несколькими часами или даже неделями.
– Теперь заходите. Готово!
Попугай осторожно тронул дверь – она действительно поддалась.
– Вперррёд, в атаку!
И они с Иваном ворвались во вражеское логово. А все остальные участники этой военной операции стояли снаружи на своих постах и с сетями наготове.
Сражение в кромешной тьме
Ворваться-то они ворвались, но дальше началась полная ерунда! Сверху на Попугая Красавцева бросилось что-то волосатое и в то же время твёрдое. Оно хотело обрушиться Красавцеву на голову, но, к счастью, упало рядом. Попугай кинулся на врага и тут же понял, что это… швабра.
Однако тут же на него свалился веник, а потом ещё что-то и ещё. Наконец полководец догадался, что Сорока специально разложила на полки, на печку, над дверями разные предметы, которые, чуть только дохнёшь, падали на тебя. И всё в кромешной темноте!
К сожалению, приходилось признать, что это неплохо придумано… Их с Петухом Сорока пыталась обездвижить, чтобы потом – ну, конечно же! – чтобы потом вырваться на волю.
«Не выйдет, голубка. Везде мои посты!»
Успокоенный этой мыслью, предводитель большемедведевцев бросился на ловлю коварной Наташки: ему очень хотелось самому взять её в плен!
Метнулся в одну сторону, в другую, ударился обо что-то. Однако врагини найти не мог. И это вполне понятно: кругом ведь была кромешная и даже, наверное, кромешнейшая тьма!
– Петрович, заходи слева!
Где там лево, где право, он и сам бы сейчас не сказал, однако Попугай считал, что такие крики сбивают противника с толку.
И тут ему отчего-то вдруг стало не по себе. Почему, что такое, Красавцев понять не мог. Может, дело в том, что ни с того ни с сего на него вдруг повеяло… вот честное слово, могильным холодом! Степаныч даже остановился невольно.
И тут откуда-то слева и сверху на него обрушилось… нет, это была уже не швабра и не веник, и не ведро воды, поставленное хитрым врагом на дверную притолоку (его брызги несколько секунд назад долетели до Попугая). Это было что-то живое, причём… покрытое перьями!
Сорока! Да это же была Сорока!
Ни слова не говоря, вообще не произнося ни одного звука, чтоб Иван Петух ничего не услышал, не пришёл на помощь и тем не отнял у него заслуженную славу, Попугай набросился на проклятую врагиню. Не так уж много раз в своей жизни он дрался. Однако читал о драках много. А в книжках говорится, что надо собрать в кулак всё упорство, представить, как вы ненавидите своего врага, как вы его не боитесь ни капли и как вы ему сейчас надаёте!
Уже просто не помня себя от боевого азарта, Красавцев бросился на Сороку… У неё, кстати, оказался довольно-таки крепкий клюв. Но и Степаныч орудовал своим клювом как надо! У Сороки – и это было странно – оказались довольно-таки острые шпоры. На несколько секунд она даже оседлала Красавцева и лупила его своими шпорами почём зря!
Всё же Попугаю удалось сбросить противницу и так впиться в неё когтями, что Сорока буквально завопила не своим голосом. Это как раз происходило на подоконнике. Степаныч догадался об этом, потому что невидимая во тьме Сорока несколько раз треснула его головой о холодное стекло. И тогда Попугай собрал все силы, приподнял Сороку и швырнул её в форточку… с той стороны которой, как мы уже знаем, дежурил Заяц с капроновым сачком в руках.
– Внимание, Игнатий! Прими «подарррок»! – и поверженная врагиня кувырком полетела в форточку.
– Попалась, гадюка! – вскричал Заяц.
И затем послышался тяжёлый удар. Степаныч мог бы поспорить, что это Заяц шарахнул Сороку о землю… Ну, вот и всё: злодейка схвачена, Куру Клювовну они через несколько минут освободят. То есть всё складывалось как нельзя лучше. Теперь можно было и дух перевести. Попугай тяжело опустился на подоконник.
«Всем отдыхать, благодарю за службу».
Так он собирался сказать. Однако не сказал: ведь он в самом деле был умной птицей и хорошо знал, что никому не охота считать других командирами.
Больше не надо было скрываться, охотники за Сорокой зажгли прихваченные с собой фонари. Открыли дверь сарая, где за решёткой сидела Кура Клювовна – по правде говоря, ни жива ни мертва после такого шума.
– А ну-ка, Баронушка, а ну-ка, Бананович! – говорил Тихон. – Врежь по этой решётке, чтоб от неё одно мокрое место осталось!
Учёный наклонил свою полную мыслей голову, разбежался и с такой силой… ума треснул по решётке, что она застонала и заплакала, задрожала, что твоя осинка под сентябрьским ветром… ну или что-то в этом роде. Со второго удара решётка дала трещину, с третьего в ней получилась дыра. Пока небольшая, но Кура настолько похудела за время своего плена, что легко вышла и в эту довольно узкую дырочку.
– Ах, спасибо вам, спасибо! – с чувством проговорила сия достойная дама, оглядывая присутствующих, которые держали над головами фонари. – А скажите, пожалуйста, где же мой любимый муж? Он, видимо, остался дома с детьми? – и в голосе Куры Клювовны прозвучала едва заметная обида.
– Да нет же! – поспешно ответил Альберт Лисовой. – Он с нами, причём сражался в самых первых рядах!
Тут все присутствующие стали оглядываться вокруг.
Что за чепуховина? Тишка здесь, Степаныч на месте, Бела Пушистенко – вот она…
– Слушайте, а правда – где же Иван?!
– Ах! Ах! – закричала Кура. – Куда-х-тах-тах же он подевался?! Это его злодейка утащила!
– Прррекррратите панику, дорррогая, твёрдо сказал Красавцев. – Никуда она его не уволокла. Потому что Соррока-воррровка поймана и взята под стррражу! Тут они осветили сеть, в которой лежала выброшенная Попугаем в окно и пойманная Игнатием Сорока.
Сорока?..
Велико же было их изумление, а отчасти и ужас, когда они
