я смогла вписаться и в работу, и в коллектив. Ко всему можно приспособиться. Единственное, что меня гложет: я не занимаюсь больше нейрохирургией. А кем я буду через пять лет, когда закончится контракт? Неужели это все? И моей карьере хирурга конец?
У меня есть все основания гордиться своими достижениями и навыками. И я бы точно ничего не стала менять. Не моя вина́, что у Олега настолько взыграла зависть. Подлый человечишка. Забыть его поступок и простить я никогда не смогу.
Мельком гляжу на часы. Капитан Верховски приглашает меня в каюту для связи с Орфеном. Мой бывший Шеф нашел важную информацию о Янковском и тех событиях в «Звездном».
Не могу сказать, что эта информация мне так интересна до сих пор, больше для справки. Я давно остыла и переключилась на новое дело, не хочу глубоко погружаться в нюансы. Ничего не изменить. Важен сам поступок Янковского. А остальное? Но раз Орфен хочет поговорить, пусть делится тем, что узнал.
Жму кнопку, через секунд десять дверь отъезжает.
– Рай, входи! – Джонатан, с влажными волосами и без капитанского кителя выглядит моложе. Даже морщинки на лбу разгладились. – Извини, я только освободился.
– Все нормально, – киваю капитану. – Тебе тоже надо отдыхать.
– Располагайся за моим столом, твой бывший Шеф выйдет на связь через пять минут. Я к себе, не буду мешать, – и скрывается за дверью, ведущей в другую часть каюты.
Что же такое раскопал Орфен, что безотлагательно решил связаться?
– Здравствуй, Морайя, – на экране комма появляется приветливое лицо Орфена.
– Привет, Шеф! – Всегда рада этому человеку.
Шеф быстро теряет улыбку, задумчиво смотрит на меня.
– Я долго думал, говорить ли тебе, но ты должна это знать. – он хмурит брови, не сразу решается начать.
Терпеливо жду. Орфену тоже тяжело обошлась та некрасивая история.
– Один из пациентов Янковского после операции распустил язык. Сама знаешь, случается изредка подобная реакция на анестезию. Больной оказался из тех людей, кто работает на конкурентов нашего Управляющего Джи. Иной врач ввел бы нейтрализатор или успокоил добавочными препаратами. Но больному не повезло угодить к знакомому нам доктору.
В ответ я громко хмыкаю.
– Пациент и сболтнул, что Зольцберг незаконно присвоил себе вновь открытые залежи арканиума в вверенном ему секторе контроля за разработкой рудников. В медкарте Янковский отметил сильные послеоперационные боли у своего подопечного и ввел тому дополнительно несколько доз наркотического обезболивающего. Расчет Олега был верен, под воздействием сильных веществ пациент передал доступ к личным данным, и Янковский похитил информацию с планшета этого бедолаги. Доказательства преступных дел Юргена в добыче арканиума.
А Янковский поражает! Вот уж точно шокирующая информация. Что же не жилось ему спокойно?
– Таким образом, Олег получил рычаг давления на Управляющего. Файлы наш приятель размножил и оставил в разных местах, в случае его смерти или пропажи они выплывут наружу. Зная Зольцберга, тот найдет как решить эту проблему. Дело времени, а Янковскому точно крышка, такой глупец! Лучше бы совершенствовался как врач. Ты и раньше проводила операции с огромными рисками, и Юргена это устраивало. Наоборот, он размахивал успешными случаями как флагами, завлекая вроде как безнадежных больных, дав им надежду на исцеление. Как будто он выжидал нужного момента, когда ты снова возьмешь в работу сложного пациента. Янковской отснял видео с близкого расстояния, спрятал камеру в налобные окуляры. Это даже смешно, везде стоят камеры, пусть и нет записей подобного качества. Но все операции записываются, бери и смотри, и твои отчеты по оперативным вмешательствам в свободном доступе. Нужен был предлог. Без следствия и права защитить себя, Управляющий выгнал тебя не только из «Звездного», но и с планеты. Это было требование Олега. Других кандидатов на должность Шефа мне не дали рассмотреть. Назначили сразу же Янковского и меня отослали на пенсию. Я и вещи толком собрать не успел, – сбивчиво завершает Орфен повествование.
Жаль мне Шефа. Потерянный он сейчас.
– Орфен, а как вы добыли эти све́дения? Надеюсь, без рисков для себя?
– Не волнуйся, Рай, мне Юрген сам рассказал, когда выпил и изливал душу. Вроде как пытался извиниться за произошедшее. Многие и так знают о его махинациях, просто доказательств нет. Или не было. У меня их тоже нет, и я не собираюсь ими обзаводиться. Я теперь с семьей. Вижу внуков. Меня все устраивает, кроме того, как несправедливо с тобой обошлись. И лишили людей возможности оперироваться у тебя.
– Шеф. У меня дела здесь идут хорошо, и вы на долгожданном отдыхе. Забудем о прошлом. Главное, мы живы. У меня отличный начальник и хорошая команда. Как-нибудь и дальнейшее образуется. Будет отпуск, может, встретимся на Земле? Отец будет рад вам, – стараюсь приободрить я его. – Я одного не могу понять: почему Олег так взъелся на меня. Хотеть должность Шефа нормально. Но ему надо было со скандалом выгнать меня с работы. Ничего не понимаю.
– Он сказал Зольцбергу, что несколько лет назад ты его смертельно унизила перед огромным числом докторов, на презентации своего исследования. Он лично пообещал свести счеты. И, наконец, сумел свершить. Выгнать Горслей с работы. Не совсем как он мечтал, но так тоже его устраивает.
Вспоминаю с трудом… Столько лет прошло! Вот это да! Кто бы думал, что моя неудачная шутка вот так обернется…
Знала бы, не связывалась бы с этим ненормальным.
***
Восемью годами ранее
Потираю руки, испытывая чувство глубокого удовлетворения. Пять лет я пахала как про́клятая. А сегодня выступаю с презентацией своего метода иссечения глиомы. «Метод Горслей». Круто звучит, да? Понадобится еще многое сделать и довести до ума, собрать статданные, прежде чем я смогу зарегистрировать его. Но уже сейчас понятно – это несомненный успех.
Шеф уверил, что после сегодняшней демонстрации мне предложат место заведующей Нейро. Доктор Горслей, ты звезда!
Следующие два часа я порхаю по сцене и пою соловьем. Голограф демонстрирует особенности метода, жирные плюсы, перекрывающие минусы. Записи с моих операций, состояние больных. И результаты после, в разрезе двух лет.
Пройдет время – и у меня будет еще больше аргументов.
Знаю, родители тоже смотрят трансляцию и гордятся мной.
Когда заканчиваю презентацию, мне активно аплодируют.
– Вопросы? Можете задавать, – уверенно бросаю в зал.
Руку тянет симпатичный темноволосый мужчина:
– У меня один вопрос! Как я могу попасть в ваше исследование?
– Представьтесь, пожалуйста? – с милой улыбкой прошу я, сама офигевая от такой наглости.
Столько лет работы на износ, бессонных ночей, а ты, смазливая морда, захотел упасть на мое исследование?
– Доктор Олег Янковский! – во все зубы щерится он. Решил уже, что дело в шляпе.
– Доктор Янковский, вы можете попасть в исследование, – елейно тяну слова и делаю небольшую паузу, – только в качестве объекта изучения на моем операционном столе.
Вознаграждаю его широкой улыбкой. По залу разносятся смешки и хохот. Сосед Янковского хлопает по плечу и
