друзей, времена «тучных тельцов» миновали, и, пока не наступило время «тощих коров», необходимо найти какое-то решение… Однако «новое решение» означало бы для большинства членов Бильдербергского клуба (прекрасно это понимающих) отказ от привилегий, власти, контроля над значительными районами мира. Еще важнее тот факт, что большинство старых корпораций, пользующихся прежними, империалистическими методами, ограждавшими их от конкуренции и государственного контроля, с устаревшей структурой, обновление которой потребовало бы колоссальных капиталовложений, в условиях «новой политики» обречены — они будут сметены с мировой арены или по меньшей мере оттеснены на задний план и, следовательно, будут получать меньшие прибыли.
В последующие годы этот раскол будет, по сути дела, выражать вполне прагматическое стремление устранить все те компании, которые стали «неугодными»… Чтобы сохранить господство в мире, необходимо изменить тактику, а разве можно добиться влияния в новых условиях, сохраняя рядом с собой тех, кто на протяжении почти полувека воплощал откровенную империалистическую идеологию и политику?! Чтобы дерево могло развиваться дальше, надо решиться «обрезать» больную ветвь…
Так в клубе началась жесткая борьба на трех направлениях:
против некоторых секретных служб, пекущихся не столько об интересах «Бильдерберга», сколько о своих собственных, таких, как американское ЦРУ или итальянская СИД;
против «безвозвратно утраченных» или «не в меру щепетильных» политических деятелей;
против корпораций, неспособных обновить свои тактические методы или изменить финансовую политику.
Был созван своего рода «генеральный штаб», которому и предстояло осуществлять принятый стратегический курс, а спустя несколько месяцев основать Трехстороннюю комиссию.
Возглавляемая протеже Дэвида Рокфеллера 3. Бжезинским группа руководителей секретных служб — В. Уолтерс и Рокка от ЦРУ, Д. Грэхэм от Разведывательного управления министерства обороны США, генерал Уэстморленд от Разведывательной службы военно-воздушных сил США, Фурнэ от НАТО, Рикар от французской службы информации (SDECE), Гюнтер от западногерманской разведки и другие — приступила к разработке планов. Этот «генеральный штаб» отныне мог рассчитывать на полную поддержку со стороны «Круглого стола бизнеса» и ряда крупнейших транснациональных корпораций Европы, а в 1973 году его члены станут основателями («группа двухсот») Трехсторонней комиссии.
1972 год — Члены клуба, превратившиеся в «друзей поневоле», собираются в Кнокке (Бельгия) и констатируют нарастание противоречий в своих рядах. В Латинской Америке, Азии и Африке Советский Союз и его союзники укрепляют свои позиции, тогда как западное проникновение в Китай, который и ранее использовался в качестве «антисоветского тормоза», развивается вяло, а то и вовсе идет на убыль. Выход один: «великое решение», и притом безотлагательное.
Сессия Бильдербергского клуба обсуждала следующие вопросы:
положение в Европе и НАТО;
Общий рынок и НАТО;
новое в «восточной политике» ФРГ.
Обе группировки производят смотр своих рядов, их «боеспособности» и изучают своих «противников» в предстоящей «братоубийственной» войне, которая, в чем уже никто не сомневался, отныне была неизбежна.
С декабря 1972 года война приобретает более напряженные, порой самые свирепые формы. Этот «международный» конфликт начался с безобидного на первый взгляд факта — назначения нового директора ЦРУ.
Как ни парадоксально, но именно на ЦРУ, одного из основателей и главных «потребителей» Бнльдербергского клуба, превращенного в универсальную «отмычку» его политики, обрушились и первые «удары ниже пояса». Иначе и быть не могло: чтобы преодолеть сопротивление иных бильдербержцев, нужно было отсечь «железный кулак».
Новый директор ЦРУ сыграл в дальнейшем важнейшую роль в проведении новой глобальной стратегии и заслуживает того, чтобы на его личности остановиться несколько подробнее.
Подобно Киссинджеру, Джеймс Шлееинджер представляет собой типичный продукт Гарвардского университета. Начав преподавать в одном из университетов штата Вирджиния, он в 1959 году предпринял поездку с циклом лекций на тему, которая говорила сама за себя: «Поскольку конфликт между Востоком и Западом неразрешим… во всем мире необходимо сохранить американскую гегемонию…»
Когда лекции вышли сборником в издательстве «Прэджер», известном своей приверженностью политике «холодной войны», с автором срочно захотела познакомиться «Рэнд корпорейшн», где его и назначили «директором стратегических исследований».
В 1969 году Шлееинджер стал «советником» министерства финансов США, а еще несколько месяцев спустя — директором Федеральной атомной комиссии.
В декабре 1972 года Никсон доверил ему пост директора ЦРУ, а в мае 1973 года, всего через пять месяцев, — министра обороны.
Пять месяцев, в течение которых Шлееинджер находился во главе ЦРУ, сыграли решающую роль. Стремясь поднять в ЦРУ «нравственность», Шлееинджер уволил больше тысячи суперагентов и сотрудников «службы тайных операций», специализировавшихся на государственных переворотах, убийствах, интервенциях и всякого рода провокациях по всему миру…
Эта чистка была просто находкой — одним выстрелом убивали двух зайцев, — ибо одновременно были подорваны определенные устои Бильдербергского клуба, так как, по мере того как слабели позиции «ультра», устранялись преграды, стоявшие на пути «новой ориентации», избранной членами Трехсторонней комиссии.
Итак, новая ориентация. Значит, и новый фасад! Однако — и это следует подчеркнуть еще раз — намерения остались прежними: сохранять, как и прежде, американское господство и контроль над миром.
Выдвижение Шлесинджера на пост министра обороны было проделано государственным секретарем Г. Киссинджером, проникшимся «здоровым» стремлением прекратить чистку в ЦРУ (им самим же спровоцированную). Дальнейшее проведение чистки было чревато разоблачением самого госсекретаря, осуществлявшего над этим управлением постоянный надзор. (Назначение Колби было предпринято лишь с одной целью — возвратить ЦРУ роль орудия власти и одновременно не допустить других разоблачений.)
На новом посту Шлесинджер прежде всего стремится развеять понятные опасения бильдербергских «ультра», широко представленных в Пентагоне, сенате и конгрессе США. Он занимает самую жесткую позицию в отношении стран Восточной Европы. Однако это приводит его к новому столкновению с Киссинджером, который, преследуя ту же цель, а именно сохранение американской гегемонии, избрал иную тактику — путь сближения с Советским Союзом. Как уже подчеркивалось выше — две тенденции, два мнения, две политики, но цель единая! И тем не менее Шлесинджер и Киссинджер являются представителями двух разных тенденций, неспособных мирно сосуществовать внутри Бильдербергского клуба.
Раз за разом происходит «утечка информации», попадающая на страницы прессы. Например, из «досье Пентагона» просачиваются сведения о том, что вьетнамское «нападение» на американские военные корабли в Тонкинском заливе, использованное в качестве предлога для американской интервенции, было лишь провокацией, подготовленной и проведенной американскими спецслужбами. Беззастенчивое вмешательство ИТТ в Чили, или «уотергейтское дело», или практика подкупа со стороны транснациональных корпораций, а также «субсидии», выделяемые ЦРУ некоторым политическим партиям, деятелям и журналистам, наконец, сообщения о тех или иных преступлениях ЦРУ и т. п. — все это представляло собой детали той беспощадной, порой приобретающей трагикомический характер борьбы, которую вели между собой обе тенденции.
Однако Киссинджер со своими союзниками упустил время: Шлесинджер и Кo успели убедить большинство военачальников Пентагона (которые многие годы мечтали прибрать ЦРУ
