это, — говорит Иден низким голосом.
Она достает свой телефон, нажимает и смахивает, затем протягивает его мне.
На экране молодой парень выполняет подъем на бицепс в обтягивающей майке, а его мышцы вздуваются и напрягаются. Я хмурюсь, глядя на это кошмарное зрелище.
— Какого черта ты мне это показываешь?
Она показывает через поле.
— Это тренер Оливера.
Я смотрю на чувака, который стоит рядом со скамейкой команды, хлопает в ладоши и выкрикивает указания детям, а затем возвращаюсь к парню на экране.
— Серьезно? Зачем он это делает?
— Он работает над тем, чтобы стать фитнес-инфлюенсером.
Я разражаюсь громким смехом. Иден шлепает меня по руке.
— Заткнись, — шипит она.
— Ты знала, какой будет моя реакция, еще до того, как показала мне это.
Она делает вид, что закатывает глаза, а затем убирает телефон в задний карман.
— Дом позвонил мне сегодня утром. Он сказал, что без социальных сетей ты в пролете, — она делает паузу, чтобы ткнуть пальцем мне в грудь, — поэтому я пытаюсь показать тебе, что есть и другие люди, другие парни, такие же, как ты, которые выставляют себя на всеобщее обозрение.
— Дай угадаю. Дом попросил тебя образумить меня.
Это было бы очень похоже на нашего кузена. Всегда говорил моей старшей сестре, когда я в чем-то упирался. Так было всю мою жизнь.
Она кивает.
— Именно так.
— Иден, у меня отрицательный процент вероятности того, что я опубликую видео, где я поднимаю тяжести.
— Ну, конечно. Ты бы сделал что-то, связанное с твоей сферой деятельности. Например, прочитаешь отрывок из своей книги или…
— Этого никогда не случится, — перебиваю я.
Она делает грустный взгляд, который показывает, как ей жаль меня.
— Прекрати это делать, — я машу рукой перед ее лицом. — Теперь я вполне способный читатель.
В детстве у меня была настолько сильная дислексия[xxiv], что в итоге я оказался в школе, специально созданной для детей с таким диагнозом и обучающей методам преодоления неспособности к обучению. Но не раньше, чем меня начали дразнить в моей первой школе, где я зажимался и заикался, когда наступала моя очередь читать вслух.
— Тебе должно быть приятно узнать, что я собираюсь завести аккаунт.
Глаза Иден расширяются, в светло-карем оттенке пляшет волнение.
— Но я не буду им управлять, — добавляю я.
Ее брови сдвигаются в замешательстве.
— За меня все сделает маркетинговая фирма.
Я думаю. Верно? По позвоночнику пробегает дрожь. Я не до конца понимаю, во что ввязался. Я узнáю больше в понедельник на встрече, на которую Пейсли пригласила меня вместе со своей командой.
— На какие деньги? — спрашивает Иден.
Мама Пейсли попала в точку, когда назвала меня голодающим художником.
— Ну, дело вот в чем… — отрезаю я, и каждый мускул моего тела напрягается, когда Оливер получает мяч.
Он делает один удар. Потом два. Обманывает защитника приемом, которому я научил его в прошлом сезоне.
Он разворачивается, бьет по мячу, и тот влетает в сетку, оказавшись вне досягаемости вратаря.
Мы с Иден прыгаем вверх-вниз, размахивая руками и крича. Оливер смотрит на нас и сияет. Он показывает на меня и повторяет движение.
Сложив руки вокруг рта, я кричу:
— Молодец, приятель!
Игра возобновляется в центре поля, и Иден спрашивает:
— Ты что-то говорил?
— Никаких денег, — отвечаю я, сердце все еще стучит в груди, а волнение утихает. — Владелец маркетинговой фирмы — мой знакомый по колледжу. Мы работаем по бартеру.
Брови Иден взлетают вверх.
— По бартеру? Что ты мог предложить? Я очень сомневаюсь, что кому-то нужна твоя коллекция оловянных статуэток «Властелина колец».
— Ха-ха, — произношу я без особо энтузиазма.
Иден пристально смотрит на меня.
— Выкладывай. Что ты предложил этому человеку?
— Свои… — мой мозг лихорадочно подбирает нужное слово. — …услуги.
Я морщусь. Это был неудачный выбор слова.
Лицо Иден искажается от ужаса.
— Как любовник?
Закатив глаза на сестру, я качаю головой.
— Нет. Я…
Она поднимает руку.
— Не бери в голову, я не хочу знать.
— Бывший парень Пейсли женится на ее младшей сестре, шутка вышла боком, и теперь ее семья считает меня ее парнем, так что я собираюсь стать ее притворным кавалером на неделю, пока она будет заниматься маркетингом моей книги, — я объясняю ей логистику и местоположение.
Иден уставилась на меня.
— Это либо очень умно, либо очень глупо. Я не уверена, что именно.
— Я в курсе.
Иден легонько бьет меня по руке.
— Какая она, Пейсли? Может, тебе стоит попробовать встречаться с ней по-настоящему, а не понарошку?
Скрестив руки, я говорю:
— Я ей вроде как не нравлюсь.
Иден качает головой, как будто неправильно меня расслышала.
— Ты собираешься провести неделю на острове, притворяясь, что тебя привлекает кто-то, кому ты вроде как не нравишься? — она вскидывает руки вверх. — Что может пойти не так?
Сарказм сочится из каждого слова.
— Это больше похоже на плохую идею, чем на хорошую, Клейн.
Я пожимаю плечами, изображая безразличие. Плохая идея или нет, но я заключил сделку. Кроме того, я ни за что не прикоснусь к социальным сетям.
— Низкий риск, высокая награда. Я хочу воплотить в жизнь свою мечту стать автором. Все, что мне нужно сделать, — это перелететь через всю страну и провести неделю на острове, наблюдая за свадебными махинациями богачей. Там наверняка будет много алкоголя высшего сорта и вкусной еды.
Иден постукивает себя по подбородку, обдумывая мои слова.
— И торт, — добавляет она, принимая участие в разговоре. — Ты ведь любишь вкусный торт.
Я киваю.
— Именно так.
В нашей семье ходит шутка, что в детстве я был первым в очереди за куском торта на День рождения, даже если он был не мой.
— А девушка, для которой ты это делаешь? Пейсли?
Что-то в моей груди сжимается при упоминании ее имени.
— Я делаю это для себя, — напоминаю я Иден. — Ради моего будущего. Ради моей мечты стать опубликованным автором.
Но так ли это? Мысль о том, что Пейсли будет страдать на свадьбе в одиночестве, поглотила меня после того, как я оставил ее вчера вечером. Если бы Холстон не была блестящим мозгом, стоящим за этой схемой, я, возможно, вызвался бы поехать с Пейсли безвозмездно.
Иден отмахнулась от моего напоминания.
— Верно, верно. Но для Пейсли это тоже выгодно.
Не настолько, как для меня, на мой взгляд, но что я знаю? Может, появление парня для нее имеет такое же значение, как для меня моя карьера.
— Конечно, да. Пейсли это выгодно.
— Ты уверен, что там ничего нет? Между вами двумя? Ты говоришь, что ты ей не нравишься, но она не стала бы тащить тебя через
